S.T.A.L.K.E.R. История правды и лжи
Шрифт:
– Идешь? – спросил Дегтярёв. – Давай, немного осталось.
Девушку искренне удивлял Александр, он в любой ситуации мог помочь каждому и выслушать каждого. Но иногда его хотелось убить за бесконечные приказы и подколы. Одни знают его, как «Легенда Зоны», другие хотят расстрелять при первой встрече. Что не говори, а уникальный человек! Хоть и достает Алису частенько, но он не раз приходил на помощь бестолковой Ростовской девчонке, которая за три дня пребывания в Зоне смогла бы умереть раз двадцать пять, не меньше.
– Иду, – отозвалась Алиса, игнорируя свои мысли.
–
– Яд? – уточнила Романова.
– Яд-яд, – хмыкнул военный, поднимаясь на еще один пролет. – Ты думала, что химера убивает своим адским обаянием?
Девушка замолчала и попыталась подниматься быстрее. В подъезде пахло пылью и сыростью, собственно, как и в остальных подъездах нашей великой страны. Минусом было то, что путь освещался еле живым фонариком, и ничего почти не было видно. Стандартные серые бетонные ступени, местами из которых уже виднелись куски арматурной сетки. Алиса подняла фонарик вверх: паутина окутала потолочные своды и старинный плафон, который раньше освещал лестничную клетку припятской хрущевки.
Грохот слева.
Алиса вздрогнула и схватилась за автомат, готовясь отразить нападение неведомой твари.
– Черт! – выругался майор. – Это я почтовый ящик зацепил плечом. Не обращай внимания.
Алиса молча кивнула и посветила на стену: действительно, ящик с номером «36» рухнул на лестницу, обнажая истинно голубой цвет подъездной покраски. А еще буквы под свет фонарика попала надпись, нацарапанная на стене или ножом, или дверным ключом:
“Прости меня, мой дом родной”.
Стало тоскливо на душе. Тяжело ли было покидать свои дома в тот самый день, двадцать седьмого апреля одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года? Временная эвакуация. Вспомнилось видение или сон, которое явилось Алисе, когда был выброс, и она выпила капсулу с тетрадотоксином.
– Открывай дверь, журналистка, – произнес Дегтярёв, пытаясь не шевелить раненого Светлова.
– Ой, сейчас, – пролепетала девушка и толкнула рукой деревянную дверь, с номером «43».
То, что она увидела, ее поразило: словно эту квартиру покинули только вчера. Все было на месте, везде чисто, это было видно даже в полумраке комнат, поскольку за окнами была уже глубокая ночь. Александр втащил Светлого в небольшой, но уютный зал, уложил его на застеленную софу и сразу начал доставать из своего рюкзака необходимые медикаменты.
– Режь комбинезон, – приказал майор Алисе, вручив ей острый нож. – Если ткань попала в рану, то не трогай.
Романова без лишних слов взяла нож и начала разрезать тяжелый усовершенствованный комбинезон «Сева», выполненный в цветах группировки «Наемники». Отрывая металлические пластины, защищающие грудь наемника, Алиса увидела, что металл, шириною в сантиметр, был разрезан когтями химеры.
« А что же с человеком ее когти сделают?» – мелькнули мысли у девушки, представляя свою руку, вместо металла. Алиса невольно поежилась.
– Журналистка, скорее, – поторопил ее майор Дегтярёв, отдавая ей в руки целый ворох бинтов и шприцев. – Подержи бинты, а я руки помою. И тебе советую.
– Тут вода есть? –
– Нет, здесь все в норме, – натяжно улыбнулся Александр и прошел в ванную, где стало слышно, как бежит вода из крана. – Припять – самое безрадиационное место в мире. Ты же знаешь.
Девушка хмыкнула и откинула кусок комбинезона «Сева» с груди наемника, а затем разрезала насквозь промокшую кровью нательную майку Дмитрия. Взгляду открылись четыре глубоких и рваных пореза, которые сильно кровоточили. Алиса разорвала одну упаковку бинта и прижала к ране, пытаясь остановить кровотечение. Светлый издал тихий стон. Видимо боль сильная.
– Терпи, наемник, – проговорила Романова. – А то проиграешь наш спор.
Внезапно веки Светлова задрожали, и он на миг открыл глаза:
– Черт, мы где? – прошептал он, кривясь от боли. – Крошка, ты как?
– Молчи, наемник, – Алиса вздрогнула, когда увидела, что после каждого слова Дмитрия, кровотечение из ран на груди становилось сильнее. – Мы в безопасности.
Светлый даже попытался улыбнуться, как его лицо исказила страшная гримаса боли, и он потерял сознание. Бинт промок насквозь, а струйки крови потекли по ребрам наемника.
– Дегтярёв, скорее! – прокричала Алиса в панике.
В дверях появился майор, с его рук капала вода. Он тут же встал на колени перед раненным и быстро сказал:
– Скорее! Достань аптечки, – он стремительно развернул свежие бинты и начал промокать их водкой “Казаки”. Длинные и жесткие рукава комбинезона “Сева” жутко мешали оказывать медицинскую помощь.
– Черт! Скорей расстегни комбинезон!
Алиса бросила аптечки рядом с софой на пол и принялась расстегивать комбинезон “Сева” с которым она не подружилась с самой станции «Янов».
– Где кнопка для расстёгивания? – спросила девушка, ища пальцами небольшую зеленую кнопку на спине майора СБУ.
– Ничего сама сделать не можешь! – укорил ее Дегтярёв и сам нажал на клавишу расстегивания, расположенную под воротником. – Стащи рукава, живо!
Алиса стянула с рук военного комбинезон и опустила тяжелую прорезиненную ткань верха экипировки на пол. Через несколько секунд Дегтярев остался в черной борцовке, а его руки были в крови Светлова.
– Мой руки беги, – закричал Александр, оценив серьезность раны. – Шить придется! Сама сними комбинезон, мешать только будет.
Алиса помчалась в ванную, судорожно нащупав мыло, включила холодную воду. Найдя заветную клавишу на своем комбинезоне, девушка выпрыгнула из тяжелой экипировки, оставаясь в легкой маечке с коротким рукавом и защитных брюках. Затем, Романова вбежала в зал: Дегтярёв уже обработал раны и прокаливал огромную кривую медицинскую иглу над огнем спички.
– Держи, – кинул в руки Алисе пузырек с перекисью водорода. – Лей, когда я буду зашивать?
Романова кивнула и раскрутила крышечку пузырька. Майор вздохнул и начал сшивать рваные края раны. Все получалось ловко и быстро. Алиса заливала проколы перекисью, которая шипела и пенилась, капая на старый паркет на полу. Всего наложили двадцать швов на четыре пореза, а затем поверх ран наложили бинты с дезинфицирующей мазью.