С.Т.И.К.С. Темный ангел. Фабрика героев
Шрифт:
– Так это, да обидно, что из-за меня команда деньги потеряла.
Все это время хотелось с кем-то поделиться своими переживаниями, про промашку в рейде. Ну как с кем-то... Кто кроме Гаечки мог по-дружески его поддержать? Так-то команда у них нормальная, разве что Чипу и Дейлу, как их еще называл Сухарь, "двое из ларца, одинаковых с лица", все по барабану, только бы поржать и поэкстремалить. Но в любом случае все уехали, а Гаечка всегда понимала его лучше всех.
– Брось, - Гайка уперлась руками в скамейку и закачала ножками, - Сухарь не прервал бы рейд просто так. Он что-то почувствовал.
Да уж, в чем-чем, а чуйке Сухарю не откажешь. Сколько людей погибало в других
– Слушай, а верно, - вскинулся Рокфор, - значит не зря я их долбанул?
– Ну, вот тут не могу сказать, - Гайка озорно прищурилась, - ты же их "долбанул" не потому что, а по семушто.
– Чегооо?
– Ох, Рокфорчик, - Гайка погладила его по голове, - до чего же ты у меня... Хм... умненький. Вот зачем ты по ним ударил?
– Ну так..., - засопел тот, понимая, что от Гаечки ему ничего утаить не удастся, да и по-честному, как раз ей и хотелось выложить душу, - ну обидно мне стало, понимаешь? Какие-то мухосранцы свежие и меня уронили. Да меня Элитник, хрен уронит! А тут!
– Тише, тише, умненький мой, щас больных разбудишь.
– Каких еще больных?
– лекари обычно всегда лечили сразу, и на месте, и Лечебница была скорее данью традиций, чем необходимостью, поэтому обычно пустовала, кроме сезона Охоты, который как раз сейчас открывался.
– Больных, которых ты и уложил сюда.
– Аа, так это, ты про этих? Что там, кстати, Склиф говорит?
– вспомнил Рокфор, что Гаечка только что вышла из здания.
– Молчит, как партизан, - наморщила носик девушка, - Сухаря ждет.
– А ты бы это, - Рокфор сжал кулак, и потряс им в воздухе, - применила бы свое "обаяние"!
Гайка рассмеялась. Ее дар Нимфы мог свести с ума любого мужчину, да и женщин было единицы, кто мог сопротивляться ему. Бабская натура брала свое, и находились такие стервы, что скорее волосы тебе вырвут, чем станут угождать. Гайка и сама была одной из таких. Обычно этот дар скрывали. Очень его не любили. Кому захочется быть бычком на привязи? Кроме команды Сухаря и еще пары человек в стабе, про дар Гайки никто не знал. Она успешно маскировала его вечными новыми прикидами, яркой внешностью, и нагловатой манерой поведения. Подбирать челюсти и слюни, можно было и без применения дара. Но развивать его было необходимо, а как развить, не используя? Вот и закрепилась за ней в стабе репутация той еще стервы, из серии:
– Вон Гайка идет, тусил с ней на днях.
– И ты тоже?
– А что, и ты с ней гулял?
– Да.
– И как, дала?
– Неа.
– И мне нет. Вот же блядь!
Сухарь лично настаивал на тренировках, и даже привлекал к этому остальных членов их отряда. Ну, пожалуй, кроме Рокфора. Особенно часто помогали Чип и Дейл. Им нравился драйв, и обстановка секретности. Кстати, благодаря постоянной прокачки, она уже умеет управлять группами людей, а Сухарь упирал на дрессировке заражённых. Но это пока получалось не очень. Только что обращенные - слишком тупые для подчинения, а более развитые, сильно отличаются по мыслительному процессу от людей, к тому же теряя половую принадлежность, они избегают влияния на гормональном уровне, что было частью способности Гайки.
Она положила ладошки на кулак Рокфора. Ладошки не смогли полностью его закрыть.
– Склиф - наш друг, а ты же знаешь, что на друзьях, я не использую свой дар.
– Да это я так, - Рокфор застыл с поднятым кулаком, боясь спугнуть прикосновение, - пошутил.
Послышался звук приближающейся машины, и из-за ближайшего поворота, выехал УАЗ, с Сухарем за рулем. Рокфор и Гайка, в спешке, убрали руки.
Машина остановилась напротив них, и Сухарь, скептически глядя на парочку, поинтересовался, распахивая дверь:
– Ну как там наши клиенты?
– Склиф, как воды в рот набрал, не рассказывает, подозрительный какой-то, - пожаловалась Гайка.
– Не хочу повторять одну и ту же историю по десять раз, - Склифосовский, незаметно появившийся на крыльце, вытащил сигарету, и закурил. Сделав пару затяжек, продолжил:
– Девочка обращена наполовину.
– Квази?
– Нет. Там другой механизм. Ее мозг захвачен вирусом, ну или почти захвачен, а вот дальше процесс пока не продвигается. Такое ощущение, что этот лекарь вколол ей что-то, хотя я склонюсь к мнению, что это его кровь. Но как он мог перелить ей свою кровь, не понятно. Если вы говорите, что это свежак. Благодаря этому, вирусу дальше не пройти. Организм сопротивляется. Но это думаю временное явление.
– Обратится?
– Вполне возможно. Поэтому поселим ее в "переживальник", и буду наблюдать за ней.
Переживальником называлась отдельная палата, с решетками на дверях и окнах. Туда сажали тех, кто отравился жемчужиной. Чаще - черной, реже - красной. Такой риск считался нормой, так как, употребив жемчужину, ты, почти гарантированно, получал либо новый дар, либо, на порядок усиливал уже имеющийся. Но при этом могли быть и неудачи: некоторый шанс отравиться, и стать зараженным, или помереть. Второе встречалось реже, чаще люди превращались в "Квази" - человека, тело которого начинает развиваться по законам заражённых, превращаясь в машину для убийств, но не теряя разума. До определенного времени. Но там тоже были свои нюансы. Вот таких ломающихся, изредка, и притаскивали лекарям, сажая в переживальник. Кстати, Склифосовский, не без гордости, мог сказать, что большинству пациентов, не дал свалиться в безумие, а помог стать Квази. Поэтому он не просто так сказал про наблюдение за пациентом. Он имел опыт борьбы с вирусом, благодаря одной из граней своего дара, и сделает все возможное, чтобы помочь девочке. Правда пока ее состояние - пограничное, и лучше не вмешиваться, позволив организму самому справиться с напастью.
– Что с мужчиной?
Склифосовский стряхнул пепел в стоявшую на крыльце у двери урну. Не торопясь затянулся сигаретой. Выпустил дым.
– А это ты мне лучше скажи, что с ним?
– с хитринкой в глазах, задал он вопрос.
Сухарь покосился на Рокфора и Гайку, моментально обратившихся в слух. Когда еще их командир расскажет про действие своей способности?
Склифосовский был единственным человеком, кому Сухарь, в свое время, максимально подробно описал работу своего дара, со всеми жгутиками и нитками. А тот, когда Сухарь, под его наблюдением, принимал свою первую красную жемчужину, десять лет назад, помог подтолкнуть в нужную сторону развитие таланта плетения нитей. И подсказал, как пользоваться им.
– Нам по пути. Даже возможно, что не ему с нами, а нам с ним.
– Не тебе лично?
– И мне, и всей команде. Ну плюс-минус, сам знаешь, тут абсолютной точности не добьешься.
– Город не смотрел?
– Ну ты скажешь. Даже не думал об этом. А что?
– Да так, возникла сейчас одна мыслишка. Ладно, потом посидим, покумекаем.
Склифосовский, сделав последнюю затяжку, потушил окурок об урну, и направился в здание, махнув компании рукой:
– Идемте, надо кое-что обсудить.