Саблезубый
Шрифт:
– Я слышала, – не сразу, но я сообразила, о чем он.
Как-то было у нас ЧП в приюте. Парень один, из старших, вздернуться решил. А все потому, что остальные его совсем зашпыняли, обзывая п*здолизом директрисы. Вроде как даже кто-то даже видел… ну… сам процесс. Короче, общее мнение об этом было резко отрицательное, причем и у парней, и у девчонок. Все брезгливо морщились и фыркали.
– Только слышала? Неужто ни разу никто не делал? Выглядишь даже на первый взгляд там очень аппетитной. Да ладно! Ты покраснела!
На самом деле меня внезапно бросило в жар. Потому что от его «аппетитно» в разуме родилась ужасающая в своей бесстыдности картина: боевская башка с коротким золотистым ежиком волос между моих раскинутых бессовестно ног. И вызывала она совсем-совсем не отвращение от такого, казалось бы, как минимум неприятного действа. Мощный импульс, прошивший снизу вверх, заставил резко сжать бедра.
– Скажешь тоже, – фыркнула я, отворачиваясь. – Мне ничего такого и даром не надо.
– Это почему? Потому что секс, по-твоему, по кайфу только мужикам?
Как бы невзначай он переместил свою ладонь с талии мне под правую грудь, мягко подхватив ее, как в чашу. В районе моей поясницы дернулся его член, и, непонятно почему, от этого потянуло в низу живота.
– Вовсе нет. Я знаю, что и женщинам это может нравиться.
Боев шевельнул большим пальцем, легко задевая мой сосок, и тот сразу съежился. И это было… не противно.
– Но не тебе? – Андрей наклонил голову и, едва касаясь, погладил губами кожу за ухом. Почудилось, что от этого волосы у меня на затылке стали шевелиться и вдоль позвоночника потек горячий ручей, что собирался и копился внизу, наполняя все внутри там чем-то тягучим и жарким.
– Не… не мне. – Его палец стал выводить круги по ареоле, отчего она пошла пупырышками, а мне приспичило заерзать на месте. Но я держалась, не шевелясь.
– Вообще ни разу?
Вторую ладонь он положил мне на живот, пониже пупка, как будто мог знать, что именно там сейчас происходит что-то странное.
– Ни разу. – В ванной стало душновато, и я шумно выдохнула, все же чуть сдвинувшись от него. Но от этого воздействие прикосновений его рук только усилилось. – Я – бревно с глазами.
– Да неужели? – Он бесцеремонно накрыл мой лобок и сразу, не дав мне успеть напрячься, проскользнул средним пальцем между складок, и меня точно током прошибло, подбрасывая на месте.
– Что ты… – вышло похожим на всхлип, и я схватила его за запястье, намереваясь остановить.
– Тш-ш-ш-ш! – зашипел он в мою кожу и прихватил зубами мочку уха, одновременно немного сжав захваченную грудь. Снова шевельнул пальцем, послав по моим нервам разряд. – Ах ты ж бревнышко какое у меня тут чувствительное и все уже скользкое внутри.
– Боев, не на… – Я впилась ногтями в его кожу, силясь отпихнуть кисть, что не пойми как превращала меня в дергающуюся марионетку. Но хуже всего то, что в голове зашумело, опустело. Как если бы я собиралась отключиться, но в тоже время по-другому совсем.
– Надо, Катя, ой как надо, – хмыкнул он самодовольно в мою шею, притиснул ближе, начав толкаться стояком в поясницу. – Ну давай, девочка, просто расслабься и дай дяде сделать тебе хорошо.
Его палец теперь непрерывно кружил по дико чувствительной точке. Отталкивать его руку я перестала. Наоборот, вцепилась, то ли держась сама, чтобы не улететь в неизвестном направлении, то ли удерживая его, чтобы не прекращал делать то, что делал. Спину гнуло, в глазах мельтешило и плыло, ноги двигались сами собой, взбивая воду в ванне. Пятки скользили по гладкому дну в поисках опоры, что, казалось, стремительно исчезала из-под меня. Мышцы и нервы натянуло, будто я вся стала струной.
– Вот так, Катюша, давай, кончай.
Хриплое ворчание Боева сработало как спусковой крючок, что со всей дури лупанул там, где все уже было натянуто до предела. Внутри что-то лопнуло, больно, сладко, оглушая и ослепляя. Тело трясло. Сознание отключилось, пропуская через себя сокрушающую все на своем пути волну. И только когда чуть попустило, я поняла, что суть этой волны была чистым удовольствием. Неизвестным мне и реально пугающе чрезмерным с непривычки, но да, это был настоящий кайф.
– А мужика-то у тебя и не было ни разу, загадка моя, – тихо засмеялся Андрей мне, обвисшей, как тряпка безвольная, в волосы.
– Был.
– А я говорю, что не было.
Глава 9
– Эй, ну только не опять! – проворчал я, услышав, как Катька засопела почти сразу, как только ее оттрясло после оргазма. – Ну а чего ты хотел, долбоящер? Ответной дрочки или чего покруче? Она же еще еле ползает.
Зуб даю, что оргазм был первым в ее жизни. Если бы она хоть раз до этого кончала, то не реагировала бы так: шок, паника, отчаянные попытки вернуть себе контроль.
– Не понимает она, отчего бабы орут, ага, – фыркнул себе под нос.
А сама-то как запела. Не знаю, как и сдержался, чтобы не насадить ее на себя, еще дрожащую, кричащую. Пальцами чувствовал, как она внутри вся сжималась. Горячая, влажная, тугая – хоть ори, какая вся лакомая. Была бы уже на члене – меня бы и этими спазмами ее одними сто пудов бы догнало. Но куда я сунусь без резины. Да и просто пронаблюдать во всех нюансах от начала до конца, как моя «деревянная» загадка кончает впервые, было тем еще неповторимым кайфом. Что, перевернул я твой мир, девочка? А это только начало. Не помню уже за собой такого азарта, сосредоточенного на одной женщине. Мало мне было, что аж клинануло на том, чтобы выяснить, найти и разъ*башить в кашу кровавую тех, кто Катьку бил да превратил вот в такое поломанное, почти неживое существо. Теперь мне все это исправить хотелось. Я же тебя из лап своих не выпущу, загадка моя, пока не покажу все те способы, которыми женщине можно делать хорошо. Только оклемайся чуток – и ты у меня летать будешь ночами напролет и любую свободную минуту днем, пока совсем не забудешь, что тебя, считай, покалечили какие-то криворукие членоносцы. Мужиками такое не назвать. Все понимаю, Катька – девочка красивая, прям глазам больно, такая, что лапы загребущие сами собой к ней притягиваются. Но сунул лапы и член – так будь любезен хоть и ее тогда не обидеть по части удовольствия. Она же вон еще молодая совсем, так недолго у бабы навсегда к сексу тягу отбить. Хотя о чем это я. Те следы на спине, что сейчас уже почти сошли, и есть всему объяснение. Никого не колыхало ее удовольствие или его отсутствие.
Ну ничего, Катюха, я все исправлю. Будет у меня за душой хоть одно хорошее дело в жизни. Расстараюсь, будет тебе небо в алмазах. Только потом сама уж больше ни с каким долбо*бом не свяжись. А то тянет вас баб на таких вечно.
Только подумал о том, кому однажды достанется кусочек такой сладкий, и что-то такой жадностью жгучей прикрутило. Даже челюсти свело. Но это когда еще будет, сейчас-то вот она, сопит доверчиво в руках моих.
Мой телефон затрезвонил уже не в первый раз, да и вода остывала. Пора вылезать. Поднимался с Катькой на руках, кряхтя, что тот дед столетний. Неудобно же из такого положения, и не мальчик уже. Еще и яйца гудят и чуть не грюкают без разгрузки. Ничего, скоро-скоро. Опять проявил чудеса ловкости, пеленая соню в полотенца. Камнев еще ждет пополнения, а я уже обзавелся, считай. Корми, таскай, лечи, купай, в кроватку укладывай. И главное, все мне по приколу, не напрягает. Кто бы знал. Может, пришло оно наконец то самое время, когда пора обзавестись спиногрызом с женой в придачу. А то потом совсем старый пердун-ворчун стану и оно не надо будет.