Саботаж на Олимпиаде
Шрифт:
На лице Кори появилась странная улыбка, но он быстренько стер ее с лица.
— Мы менялись местами и на обычных соревнованиях, чтобы посмотреть, справимся ли. Даже тренеров обвели вокруг пальца. Они думали, Адам одинаково владеет обеими ногами.
Кэтлин Бартон встала и подошла к братьям Коннер: ей нужно было знать все детали.
— Но почему вы хотели сорвать игры? Коннеры посмотрели друг на друга; Адам откашлялся. Лицо его словно окаменело.
— Моя идея, — сказал он. — Я не был уверен, что мы справимся, хоть и проделывали это на других соревнованиях. Тут ведь Олимпийские игры! Весь мир смотрит. Я и подумал — надо что-то сделать, чтобы отвлечь от нас внимание… Кроме того, десятиборье слишком часто показывали по телевидению, я боялся, что нас разоблачат…
— Продолжайте, — сказал Мак-Крэкен. Адам взглянул на Кори и продолжал:
— Мне пришла в голову эта мысль, когда МОК разослал списки: какой спортсмен в какой комнате живет. Если пригрозить участникам какого-то одного вида, может, это еще сильнее отвлечет внимание от нас. Мы выбрали марафон, потому что он разыгрывался как раз в то время, когда Кори прыгал с шестом. Сначала мы послали записку с угрозами в комитет, потом — бегунам. Кори просто подсунул их ночью под двери…
— Но зачем было подливать нефть в олимпийский огонь, сыпать хлорку в бассейн, смазывать перекладину? — спросила Кэтлин. — Вам было все равно, что случится с вашими товарищами-спортсменами?
Кори завертелся в своем кресле, как на сковородке.
— Конечно, нет… но вы понимаете… Нам надо было, чтобы люди поверили в реальность этих угроз.
— Расскажите, как вы это сделали, — предложил Мак-Крэкен. — Начните с олимпийского огня.
— Это моя работа, — признался Адам. — Я бегал по лестницам стадиона, тренировался, как и многие другие. Набрал нефти в бутылку из-под содовой и вылил в факел. Потом добавил туда немного взрывчатки. Пришлось несколько раз подниматься…
— А бассейн? — ровным голосом спросил Мак-Крэкен.
— Это уже я. Взял удостоверение у Адама, — сказал Кори. Он нервно постукивал пальцами по крышке стола. — Просто высыпал в бассейн коробку хлорного концентрата…
— Мы считали, что эти фокусы никому не повредят.
— Уверен, что Кун Цзинь так не считает, — жестко сказал Фрэнк.
— Я смазал перекладину рано утром, после того как рабочие установили снаряды, — сказал Кори. — Проникнуть в зал было нетрудно с удостоверением прессы. Там не было ни души. Мне жаль, что с Кун Цзинем так получилось… Вы же понимаете, мы не убийцы!
— О, конечно! Вы только подсовываете отравленные торты и сливаете бензин, чтобы люди застряли на железнодорожных переездах, — подал голос Джо.
— Говорите о фактах, пожалуйста, — сказал Мак-Крэкен. — Что это еще за отравленный торт? Кори заерзал в кресле.
— У нас тут, на играх, работает двоюродный брат, — сказал Адам. — Он ветеринар. Мы взяли у него какой-то порошок, которым он усыпляет животных…
Мак-Крэкен покачал головой и записал что-то в книжечку.
— А что касается бензина, — продолжал Адам, повернувшись к Джо, — мы только хотели, чтобы вы не доехали до спортгородка. Мы следовали за вами от реки до ресторана. Наверное, немного бензина в баке все же осталось. Мы-то надеялись, что вы не сдвинетесь с места…
— У меня есть еще вопрос, — сказал Фрэнк. — Откуда вы знали, где нас нужно искать сегодня ночью?
— Дежурная в телецентре — моя приятельница, — ответил Кори. — Я просил ее сообщить, если вы опять там появитесь и начнете разнюхивать.
Фрэнк молча обвел глазами комнату. Руководство Олимпиады было потрясено. Все выглядели смущенными и рассерженными. Президент Морреале печально качал головой. Мак-Крэкену явно не терпелось увести Коннеров, а лицо Кэтлин Бартон выражало облегчение: дело было распутано.
Но больше всего Фрэнка удивили Коннеры: Кори и Адам будто впервые осознали, что они натворили. И теперь признания так и лились из них.
Мак-Крэкен сделал знак, и к Коннерам подошли три его сотрудника. Они надели братьям наручники и вывели их из комнаты. Никто из присутствующих не промолвил ни слова. Затем Мак-Крэкен пожал руку Кэтлин Бартон и направился к двери.
— Отлично сработано, — сказал он, проходя мимо Фрэнка и Джо, но не глядя на них.
— Комплимент по самым что ни на есть фэбээровским стандартам, — пробормотал Джо, когда дверь за Мак-Крэкеном затворилась.
— Большое спасибо вам, ребята, — сказал мистер Морреале, подходя к Харди и пожимая им руки. — Это грустный день для Олимпийских игр. Но было бы гораздо печальнее, если бы мы не узнали правду. — Он повернулся к членам комитета. — А теперь нам нужно принять решение: как сообщить миру о случившемся.
Фрэнк понял, что им пора удалиться. Он поймал взгляд Джо и двинулся к двери. Кэтлин Бар-тон тоже вышла. Они остановились в холле, перед залом заседаний.
— Неплохие побеги от старого дерева, — сказала Кэтлин. — Фентон Харди может гордиться вами. И все это вы обмозговали сами?
— Ясное дело, — ответил Джо, глядя на Фрэнка.
— Честно говоря, мы не раз садились в лужу, — смущенно ответил тот. — Сначала подозревали не тех: Чарлза Моргана, Сигрид Рэндерс-Персон, Бешеного Пса… Кэтлин улыбнулась.
— Да, — вставил Джо. — Мы даже думали, что нас и с трибуны кто-то столкнул специально. Сейчас-то ясно, что это толпа напирала…
— Кстати, о толпе, — сказала Кэтлин. — Там снаружи наверняка толпа репортеров — из газет, с телевидения, радио, откуда только можно. Они ожидают подробностей. Ходят за мной со вчерашнего дня. Я хочу, чтобы мы вышли вместе. Покрасуемся, как герои, и вы, ребята, получите то, что заслужили.
— Насчет этого я не возражаю, — просиял Джо.
— По правде сказать, я у вас в долгу, — заявила Кэтлин. — И если, мальчики, я могу для вас что-то сделать, вы только скажите!
— Видите ли… э-э… — начал Джо. — Мы слышали, что после церемонии закрытия состоится прием для спортсменов. Было б здорово, если б мы могли там побывать.
— Считайте, что вы уже приглашены, — отозвалась Кэтлин. — К вечеру я пришлю вам в гостиницу три пригласительных билета.
— Откуда вы знаете, что нужно три? — спросил Фрэнк.