Сад Эпикура
Шрифт:
У великого флорентийского поэта Данте был близкий друг, тоже поэт, Гвидо Кавальканти, воспитанный в духе эпикурейского учения своим отцом. Изображая в поэме «Божественная комедия» загробный мир, Данте отвел Платону, Аристотелю и другим «языческим философам», жившим до христианства и не отрицавшим бессмертия души, особое место ада, где они жили, не зная мучений, Эпикура же и его последователей, в том числе старшего Кавальканти, заставил мучиться в ямах с неугасающим огнем:
Здесь кладбище для веривших когда-то, Как ЭпикурТакова была сила ненависти в том мире, в котором жил поэт, к учению Эпикура. Данте вынужден был с этим считаться, вопреки своему преклонению перед античной культурой и чувству дружбы к Кавальканти. Таково христианское учение, на словах проповедовавшее дружбу между людьми, а на деле делающее их врагами.
Данте стоял на грани двух эпох — Средневековья и Возрождения. В эпоху Возрождения, бывшую временем почти всеобщего преклонения перед античной культурой, идеи Эпикура становятся известны уже не понаслышке и не по пересказам в произведениях Цицерона и других не запрещенных церковью древних авторов. В 1417 году из какого-то монастырского подвала была извлечена рукопись Лукреция и стала расходиться в свитках. Одних из поклонников античной культуры привлекала художественная форма, и они старались не вникать в содержание поэмы. Другие, правильно увидевшие в поэме изложение идей Эпикура, пытались доказать, что эпикуреизм не противоречит христианству. Гуманист Эразм Роттердамский даже уверял, что «христианин — лучший из учеников Эпикура».
Новое открытие античной мудрости совпало по времени с великими географическими открытиями. Гонимые ветрами наживы и жаждой странствий, каравеллы Колумба и Магеллана бороздили далекие моря, бросая якоря у материков, о существовании которых едва догадывались Пифагор и Аристотель, лишь теоретически допуская их существование. В скрежете первых печатных станков, в пламени костров инквизиции, под вой и улюлюканье мракобесов рождалась наука нового времени. Ее творцы протягивали через столетия дружеские руки к тем из античных мыслителей, которые предлагали материалистическое толкование мира.
Так Эпикур оказался у истоков новой астрономии, которая дала его идеям о мироздании строгое математическое обоснование и во многом пошла дальше его. Естественным развитием мысли Эпикура и его греческих предшественников о бесконечности Вселенной и множественности миров был вывод Николая Коперника о том, что Земля не центр Вселенной. Последователь Коперника — Джордано Бруно сочувственно относился также к учению Демокрита и Эпикура об атомах. 17 февраля 1600 года великий ученый был сожжен на костре на площади Цветов в Риме.
Через 19 лет еще одна казнь, на этот раз на площади французского города Тулузы. Лючилио Ванини был священником. Это не помешало ему исповедовать учение Эпикура и доказывать, что мир в целом един и вечен, не сотворен из ничего, что в мире нет божественных чудес и душа смертна. Мало того, Ванини написал сочинение «Об удивительных тайнах природы, царицы и богини смертных», в котором он, под видом опровержения Эпикура и других древних безбожников, излагал их взгляды.
Палач, прежде чем бросить «еретика и безбожника» Лючилио Ванини в огонь, вырвал у него язык.
Зрелище этой казни и весть о ней потрясли всю Францию. Но Пьер Гассенди, молодой преподаватель
В 1624 году, через пять лет после казни Лючилио Ванини, Пьер Гассенди написал обширный трактат «Парадоксальные рассуждения против Аристотеля», содержавший критику Аристотеля и восхваление Эпикура. Друзья, которых Гассенди познакомил со своим трудом до его напечатания, посоветовали ему сжечь пять первых глав трактата, где подвергался наиболее резкому осуждению Аристотель, если он не хочет попасть на костер сам. Гассенди последовал этому совету. Но и в искаженном виде трактат, раскрывавший эпикуреизм с неведомой людям того времени стороны, был встречен современниками с восторгом.
Один из читателей прислал автору в знак благодарности дорогой подарок — резной камень с изображением Эпикура и надписью: «Созерцай душу великого мужа, которая еще живет в этих чертах». Много лет спустя в другом сочинении Гассенди еще раз восславил Эпикура и подверг Аристотеля уничтожающей критике.
Последующие поколения также оценили научный подвиг Пьера Гассендй, который, по словам Маркса, восстановил эпикурейский материализм и освободил Эпикура от запрета, наложенного на него церковью и всем средневековьем.
Младший современник Пьера Гассенди, выпускник Триннити — колледжа при Кембриджском университете — Исаак Ньютон читал Лукреция глазами физика, и поэма звучала вполне современно:
За основание тут мы берем положенье такое: Из ничего не творится ничто по божеской воле… Словом, не гибнет ничто, как будто совсем пропадая…«Вещи, — должно быть, думал Ньютон, читая эти строки, — могут изнашиваться и разбиваться, но частицы их неизменны. Ибо если бы вода и земля состояли из старых, изношенных частиц, то они бы не имели своей обычной природы. Природа частичек должна быть постоянной. Изменения должны проявляться только в различных разделениях и новых сочетаниях и движениях таких постоянных частиц».
Движение частиц… А почему они движутся? Лукреций вслед за Эпикуром считал движение неотъемлемым свойством тел, связанным с их тяжестью и пребыванием в пустоте:
Ибо все книзу давить является признаком тела. Наоборот, пустота по природе своей невесома…Прежде чем бросить свое знаменитое яблоко и открыть закон всемирного тяготения, Ньютон читал Лукреция. Но он не во всем согласился с ним, ибо у Лукреция тяготение — внутреннее движущее свойство материи, а не результат воздействия других тел.