Сад Рамы
Шрифт:
Тут ход его мыслей нарушился. Ричард осознал, что зародыши манно-дынь зреют метрах в двадцати от того места, где растаял в коконе мирмикот. «Тогда получается, что живая паутина перенесла яйца из одного места в другое и хранила их там в целости и сохранности несколько недель».
Логический ум Ричарда отбросил эту гипотезу: едва ли раненый мирмикот мог оставить какое-то семя. И медленно, но верно в голове Ричарда стало складываться альтернативное объяснение, предполагавшее наличие биологии куда более сложной, чем известная на Земле. «Что, если, — подумал он, — манно-дыни, мирмикоты и ватная паутина представляют различные формы существования одного и того же вида… с нашей
Потрясенный подобной идеей, Ричард потратил два долгих периода бодрствования на воспоминания о том, что видел внутри поселения птиц. Не отводя глаз от четырех манно-дынь, подраставших напротив него, Ричард представил себе цикл метаморфоз, в котором манно-дыни порождали мирмикотов: умирая, последние отдавали плоть ватной сетке, в ней в свою очередь созревали зародыши манно-дынь, снова начинавшие процесс. Все известные ему факты не противоречили этому объяснению. Впрочем, ум Ричарда разрывался от сотни вопросов. Трудно было понять, как осуществляется этот сложный цикл метаморфоз и почему этот вид эволюционировал столь причудливо.
В студенческие годы интересы Ричарда были обращены к области точных наук. Физика и математика составляли основу его образования. И, пытаясь разобраться в жизненном цикле создания, в теле которого он обитал уже много недель, Ричард устыдился собственного невежества. Он сожалел, что в свое время не отнесся с должным вниманием к биологии. «Чем я могу помочь им, — спрашивал он себя, — если даже не знаю, с чего начать?»
Теперь Ричард гадал, не научилось ли сетчатое создание читать все его мысли, а не только воспоминания. Гости прибыли через несколько дней. В сетке вновь образовалась дорожка, ведущая ко входу. Четверо совершенно одинаковых мирмикотов прошли внутрь и жестом пригласили Ричарда к себе. В руках они держали его одежду. Ричард пошевелился… приютившая его сеть более не пыталась мешать ему передвигаться. Ноги Ричарда подгибались, но, одевшись, он все же сумел последовать за мирмикотами по коридору в глубь бурого цилиндра.
В большом зале были видны следы недавних работ. Огромная фреска на стене еще не была завершена. Действительно, пока мирмикот-преподаватель указывал Ричарду на конкретные предметы, изображенные на фреске, мирмикоты-художники все еще дорисовывали ее. Ричард изучал картину, а дюжина этих существ срисовывала по наброскам отдельные ее части. Ричард сразу же понял, зачем создана эта фреска. Этот зал устроили, чтобы объяснить ему, как он может помочь инопланетянам выжить. Бесспорно, внеземляне не сомневались в том, что люди собираются уничтожить их. И мирмикоты нарисовали все эти картины, чтобы предоставить Ричарду знания, необходимые для их спасения. Только способен ли он усвоить урок… понять смысл изображений?
Мирмикоты-живописцы были искуснейшими мастерами. Ричарду то и дело приходилось осаживать левое полушарие мозга, торопившееся проанализировать содержание картин, чтобы дать возможность правому полушарию насладиться талантом художников. Работали они стоя на двух задних ногах, а четырьмя передними рисовали. Мирмикоты негромко переговаривались, задавали друг другу вопросы, не создавая при этом заметного шума, способного отвлечь Ричарда, разглядывавшего их произведение на противоположной оконечности зала.
Первая половина фрески представляла собой учебник по биологии инопланетян. Представления Ричарда о странных существах оправдались. Главная последовательность повествования была образована примерно сотней отдельных картин. Две их дюжины иллюстрировали различные стадии развития зародыша
Четыре из них, например, располагались вокруг изображения манно-дыни, только что извлеченной из ватной паутины, однако зародыш мирмикота еще не возник внутри нее. Ричард решил, что эти четыре дополнительные картины должны предоставить ему конкретную информацию об условиях, в которых происходит процесс созревания. Но мирмикоты-художники воспользовались для этого ландшафтами родной планеты, а необходимые условия описывали с помощью туманов, озер, флоры и фауны. Ричард лишь качал головой, когда мирмикот-преподаватель показывал на эти картины.
Диаграмма над главной последовательностью посредством звезд и спутников определяла временные масштабы. По их расположению и количеству Ричард понял, что время жизни этих созданий на стадии мирмикота невелико по сравнению с длительностью существования сеток. Однако он так и не смог сообразить, что ему хотели сообщить с помощью этой диаграммы.
Весьма смущали Ричарда и численные соотношения между различными проявлениями вида. Было понятно, что каждая манно-дыня порождает одного мирмикота (близнецов нигде не изображали), и одно ватное существо, безусловно, могло произвести на свет множество манно-дынь. Но сколько мирмикотов приходится на одну сетку? На одном рельефе была изображена большая сеть с дюжиной мирмикотов внутри нее. Что должен был сообщить ему этот рельеф?
Ричард спал в небольшой комнате недалеко от зала с фреской. Уроки длились от трех до четырех часов, потом его кормили и позволяли спать. Иногда, входя в зал, Ричард разглядывал остававшиеся незавершенными картины на второй половине фрески. В подобных случаях свет в зале немедленно гас. Мирмикоты хотели, чтобы Ричард в первую очередь изучал их биологию.
Примерно через десять дней вторую половину фрески завершили. Получив, наконец, разрешение, Ричард рассматривал ее с истинным восторгом. Изображения множества людей и птиц были выполнены с исключительной точностью. С полдюжины раз на картине фигурировал сам Ричард… длинноволосый, бородатый, полуседой. Он узнал себя не сразу. «На этих картинах я похож на Христа», — усмехнулся Ричард. Часть фрески была отведена истории вторжения людей в поселение инопланетян. В ней содержалось больше подробностей, чем в спроектированном в мозг Ричарда изображении, когда он находился внутри ватной сетки. Впрочем, ничего нового на ней не было. Ричард лишь еще больше возмутился, увидев жуткие подробности продолжающегося кровопролития.
Эти картины пробудили в его мозгу интересный вопрос. Почему сетка напрямую не передала ему содержание этой картины, тем самым избавляя мирмикотов-художников от стольких хлопот? «Что, если, — гадал Ричард, — ватное существо умеет только воспроизводить и не способно придумывать. Или же оно способно изобразить лишь то, что видел один из мирмикотов».
Последние картины подробно объяснили Ричарду, чего именно хотят от него мирмикоты и сетка. На всех портретах Ричарда за его плечами был изображен большой синий рюкзак с двумя карманами спереди и двумя сзади; в каждом находилось по манно-дыне. Было там еще два дополнительных кармана на боках, уже поменьше: в одном находился серебристый цилиндр диаметром в пятнадцать сантиметров, а в другом — два небольших кожистых птичьих яйца.