Сад Рамы
Шрифт:
— Да, — откликнулась Кэти.
Скромная Элли явилась в ванную завернутая в полотенце и коротко глянула на сестру, нагой красовавшуюся перед зеркалом. Младшая хотела что-то сказать, но передумала, сбросила полотенце и, ежась, вступила под душ.
Кэти следила за Элли через прозрачную дверь. Поглядев на тело сестры, она переводила взгляд на отражение собственного тела в зеркале и сравнивала каждую анатомическую деталь. Кэти решила, что лицо и цвет кожи у нее получше — после отца она была в семье, пожалуй, самой светлокожей, но у Элли была превосходная фигура.
— Почему
— Почему именно, я тебе не могу объяснить, — Николь отвлеклась от собственного чтения. — Генетика — чрезвычайно сложная вещь… Грегор Мендель даже не подозревал насколько.
Усмехнувшись самой себе — ясно, что Кэти просто не могла понять ее, — Николь поправилась.
— Кэти, — продолжала она уже не столь наставительным тоном. — Каждый ребенок несет в себе уникальную комбинацию особенностей обоих своих родителей. Эти определяющие характеристики записываются на молекулах, именуемых генами. И наследственность одной пары может проявиться в миллиардах различных комбинаций. Вот почему дети одних родителей отличаются друг от друга.
Кэти нахмурилась — ее интересовало другое. Николь поняла и добавила утешительным тоном:
— К тому же твою фигуру мальчишеской не назовешь, ну разве что атлетической.
— В любом случае, — Кэти показала на сестру, углубившуюся в занятия в углу гостиной, — я на Элли мало похожа. Вот у нее тело действительно привлекательное, грудь даже больше и выше, чем у тебя.
Николь расхохоталась.
— Да, у Элли фигура впечатляющая. Но и у тебя не хуже — просто вы разные, — и Николь возвратилась к чтению, полагая, что разговор окончен.
— А в этих журналах таких женщин, как я, немного, — после недолгого молчания возобновила беседу Кэти. Она показала на экран своего электронного блокнота, но Николь не обратила внимания. — А знаешь что, мама, — продолжила дочь, — по-моему, Орел что-то напутал в моем ложе. Наверное, я получила гормоны, предназначенные Патрику или Бенджи.
— Кэти, дорогая, — ответила Николь, осознав, что дочь действительно расстроена своей фигурой, — могу тебя уверить, ты осталась такой же, как было запрограммировано в генах в момент зачатия. Ты очаровательная и умная юная женщина. И будешь куда счастливее, если перестанешь искать в себе недостатки, а обратишься к многочисленным достоинствам.
После пробуждения их разговоры имели одну и ту же направленность. Кэти казалось, что мать не хочет понять ее и всегда готова отвечать наставлением или колкостью. «Жить — это не значит быть довольной собой», — вечно звучало в ушах Кэти. С другой стороны, Элли как будто бы удостаивалась одних похвал: «Элли так хорошо учится, хотя начала лишь недавно», «Элли всегда поможет, ее ни о чем не надо просить», «Почему у тебя всегда не хватает терпения на Бенджи, поучись у Элли».
«Сперва у нее Симона, потом Элли, — говорила себе Кэти, голой улегшись под одеяло после ссоры с сестрой… Мать отругала только ее. — Она не понимает меня. Мы такие разные. Можно и не пытаться…»
Пальцы
— Ричард, — сказала Николь. Они были в постели. До Марса оставалось еще шесть недель пути.
— Ммммм, — отозвался он, засыпая.
— Меня беспокоит Кэти, — проговорила Николь. — Меня радует прогресс прочих детей, особенно Бенджи, благослови его Господь. Но Кэти тревожит меня по-настоящему.
— Чем именно? — поинтересовался Ричард, опираясь на один локоть.
— Своими мнениями. Кэти невероятно эгоцентрична. Она раздражительна и нетерпелива с другими детьми, даже с Патриком, который обожает ее. Она все время противоречит мне, часто из-за пустяков. И, по-моему, слишком много времени проводит в своей комнате.
— Ей скучно, — ответил Ричард. — Физически Кэти уже чуть за двадцать. Пойми — она молодая женщина, ей уже на свидания бегать пора, а тут еще независимый нрав. Здесь же ей не на кого поглядеть… Признай, и мы подчас относимся к ней, словно к двенадцатилетней девочке.
Николь молчала. Ричард потянулся к ее руке.
— Мы же всегда знали, что наша Кэти самая тонкая из детей. Увы, ей досталось от меня слишком много.
— Но ты по крайней мере направляешь собственную энергию в дело, — возразила Николь. — А Кэти то строит, то разрушает… Ричард, поговори с ней. Иначе у нас возникнут проблемы, когда мы встретимся с другими людьми.
— И что же мне сказать ей? — помолчав, осведомился Ричард. — Что жизнь
— не цепь развлечений?.. И зачем выгонять ее из комнаты, из придуманного ею мирка? Возможно, там интереснее. К несчастью, в Новом Эдеме в настоящее время нет ничего привлекательного для молодой женщины.
— Я рассчитывала на большее понимание с твоей стороны, — ответила Николь с некоторым раздражением. — Ричард, мне нужна твоя помощь. К тому же Кэти лучше реагирует на тебя.
Ричард снова умолк, опускаясь в постель.
— Пойдем с ней завтра кататься на водных лыжах — она это любит, — и я попрошу ее хотя бы считаться с остальными членами семьи.
— Очень хорошо. Великолепно, — проговорил Ричард, закончив читать тетрадь Патрика. Он выключил блокнот и поглядел на мальчика, с некоторым беспокойством глядевшего на него из кресла.
— Ты быстро освоил алгебру, — продолжил Ричард. — У тебя явные способности к математике. Когда в Новом Эдеме появятся люди, ты будешь вполне подготовлен для поступления в университет — по крайней мере по математике и точным наукам.
— Но мама говорит, что с английским у меня не все в порядке, — ответил Патрик. — Она утверждает, что такие сочинения пишут малые дети.
Услыхав разговор, из кухни выглянула Николь.
— Патрик, дорогой, Гарсиа 041 говорит, что к письму ты относишься легкомысленно. Я понимаю, что за один вечер всего не выучишь, но, если ты хочешь избежать недоразумений при встрече с остальными людьми, тебе следует подтянуться.