Сад смерти
Шрифт:
— А еще мы посмотрим, как у тебя с присутствием духа, Шира.
Грохот мешал ей сосредоточиться. Чтобы не расходовать зря силы, она уселась у входа в пещеру, закрыв ладонями уши, и стала смотреть на перекатывающиеся, грохочущие камни.
Движение камней? Она долго наблюдала за ним. Так долго, что едва не заснула. Но она не могла определить никакой системы. Задание стало казаться совсем безнадежным. И вдруг она увидела лучик света между огромными камнями. Он был как мерцание молнии. А потом камни вновь заслонили его. Но эта короткая вспышка придала ей новые силы. Она сидела, глубоко сосредоточившись,
Минуты шли. Ожидание казалось бесконечным.
— Map устал, — тихо сказал Сармику Ировар.
— А кто не устал? Но он выносливее других. Только в этот раз все очень долго.
— Пламя, во всяком случае, сильное. Интересно, что же происходит там, внутри?
Сармик огляделся. Вассар спал на жестком полу. Но стражи гор и не были особенно избалованы мягкими перинами. Ировар изо всех сил старался не уснуть. Даниэль, казалось, не знал усталости, он то ходил по пещере, то выходил из нее.
— Солнце приближается к зениту, — сухо проговорил он. — Небольшой туман, но его все равно видно за облаками. Думаю, что никто не взял с собой поесть?
— К сожалению. Но корень притупляет чувство голода.
— Я не хочу… — запальчиво проговорил Даниэль, но тут же извинился и с благодарностью взял у Сармика корень. Как можно быть таким занудой, когда подумаешь, что в этот момент, возможно, приходится терпеть Шире…
— А у Ширы есть с собой такой корень?
— Много, — ответил Сармик.
«Ага», — горько подумал Даниэль, но он уже оставил попытки выяснить, что есть действительность, а что лишь плод воображения, вызванного наркотическим воздействием корня.
Он украдкой взглянул на Мара. Эта тварь стояла там, как и раньше, как отдыхающий конь, он лишь иногда перекладывал факел из одной руки в другую. После того, как он спросил, сколько ему стоять, он не произнес ни слова. Даниэль задумчиво смотрел на это странное лицо. За ужасной маской прослеживалась какая-то величественная, дикая красота. На скулах кожа была натянута так сильно, что можно было угадать скульптурно вылепленную форму черепа, — а под всегдашней холодной ухмылкой виделась красивая челюсть и крепкие, белые зубы. Раскосые глаза могли быть красивы, понять это было несложно, хотя их портила пугающая мертвая бесчувственность. Нет, хотя внешность Мара и была достаточно отталкивающей, проблема была не в ней. Главное было в атмосфере, которую он создавал вокруг себя — атмосфере ненависти, ужаса и смерти.
Сармик заговорил, и его глубокий голос эхом отозвался в пещере.
— Не думаю, что Тангиль так долго шел в другой пещере.
— Нет, я тоже не думаю, но есть все-таки большая разница, — сказал Ировар. — Мне кажется, гораздо легче быть злодеем, чем праведником.
Сармик погрузился в дремоту, долгожданный отдых. Даже Даниэль сдался и уселся, прислонившись спиной к стене пещеры и обхватив руками колени. В пещере стало тихо. Лишь вода в колодце клокотала, да факел издавал шипение. Снаружи облака закрыли все небо, начался ледяной проливной дождь.
Шира возбужденно вскочила. Ничего странного, что она не могла обнаружить ритм в движении камней! Там была закономерность, но полный круг занимал очень много времени. Она трижды видела слабый проблеск света через равные промежутки времени. Она тщательно и быстро исследовала место каждого из огромных камней. Луч света вовсе не означал, что она сейчас может броситься в весь этот хаос. Ведь путь рядом с ней был блокирован полностью, но вместе с тем это означало, что путь за ближайшими камнями был открыт. Примерно в середине промежутка между проблесками света наступал момент, когда путь между двумя глыбами рядом с ней должен был быть свободен — но затем он вновь перекрывался.
Теперь Шира уже знала дорогу, во всяком случае — до определенного момента. Сначала — в образующийся проход. А потом быстро — пока он не закрылся снова — наверх, на один из камней. А там должно открыться отверстие в следующий момент. Потом налево, там довольно большой отрезок поперек пещеры. После этого становилось сложнее. С места, где она стояла, Шира не могла рассчитать, как двигались камни там, в задних рядах. Но она не могла упустить шанс. Это не было испытанием каких-то ее слабостей, как в зале тщеславия. Это была проверка интеллекта, мужества и сообразительности. Определяющим было то, насколько быстро и разумно она думает сейчас. Старые глупости никак не влияли на результат.
Она интенсивно думала, это действовало на нее благотворно, и в усталом теле появились новые силы.
Шира с нетерпением ожидала, когда же откроется проход. Ей следовало быть весьма проворной, иначе перемалывающиеся камни могут просто задавить ее. Минуты тянулись невероятно долго. Правильно ли она все рассчитала? Неужели здесь нет никакой системы? А, может быть, есть какие-то другие варианты? Ах, как трудно было удержать разбегающиеся мысли. Наконец-то! Камни приподнялись, сейчас должен появиться просвет. Вот они закружились, грохоча и перекатываясь. Теперь. Скорее.
Сделано! С бьющимся сердцем Шира прыгнула вперед, протиснулась между огромными камнями, оттолкнулась и прыгнула на камень за ними. Она немного не рассчитала, он оказался выше, чем она предполагала, но она все равно смогла вскарабкаться на него. Шира начала действовать. Только бы не думать о том, что находишься прямо посреди этой мельницы из перекатывающихся, падающих камней — над тобой и под тобой, и со всех сторон, только бы не запаниковать!
Ее красивая куртка мешала ей, несколько раз она почти цеплялась за камни. Шира быстро стащила ее с себя, она сделала это с грустью. Не только потому, что в горе было холодно, но и потому, что она любила эту свою одежду, единственную красивую вещь, которая была у нее, обработанную и сшитую из прекрасных мехов. Чтобы сшить ее потребовалось много дней и недель, даже месяцев.
Сбрасывая куртку, она потеряла секунду. А это была дорогая секунда. Ей пришлось тут же сорваться с места, чтобы ее не придавило. Налево… Да, вот он — длинный проход. То и дело появлялись катящиеся камни, но она проворно уворачивалась. И вот наступил сложный момент. Проход закончился, теперь она находилась далеко, в левой стороне пещеры, но она не видела никаких новых просветов. Постепенно ее охватил страх. Сейчас она не могла ничего сделать — только тихо стоять и ждать, а камни приближались со всех сторон, земля под ней тряслась.