Сад заблудившихся детей
Шрифт:
– Пропала, – вздохнула Саша. – Сумка здесь, а ее нет.
– Ничего не понимаю: куда она могла пропасть, если до дома дошла?
– Короче! Ищем Веру, – оборвал его Куличкин и ткнул пальцем в спортивный баул. – Сумка – вот. А Вера и женщина ушли в ту сторону. – Он вытянул руку, словно регулировщик на перекрестке. – Вперед, Понч и Бунч!
– Как можно пропасть, дойдя до своей парадной? – все еще недоверчиво бубнил Никита, качая головой. Он взял Верину сумку, сунул ее под нос собаке. – Нюхай, Бунч, нюхай… Ищи, Бунч, ищи!
Пес потыкался черным блестящим
А Понч продолжал тараторить на ходу:
– Тетка такая странная. Платье у нее из листьев. И цветы в него понатыканы, как на клумбе. А на голове шляпа. В шляпе. Тетка в шляпе… А Солнцева, как всегда, в штанах и в толстовке. В общем, в чем-то спортивном. Я на вертолет вообще-то смотрел… На нем надпись красивая – «Полиция», может, вертолет ищет кого-то? Бандита, например. Разве не интересно?
Добежав до перекрестка, ребята остановились у светофора и стали с нетерпением ждать, когда загорится зеленый свет. Едва движение машин остановилось, компания ринулась через дорогу, но на середине шоссе Бунч вдруг завертелся, тычась носом в асфальт.
– Он потерял след! – воскликнул Никита и едва не заплакал, глядя на вспыхнувший красный свет светофора. – Тут столько машин проехало! Они весь запах сбили.
Глава 4
Попробуй разберись, где сон, а где явь
Вера видела во сне вертолет. Пузатый, серебристый, он стрекозой завис над высоткой. Она зачарованно смотрела, как крутится большой пропеллер, поднимает ветер, который долетает до самой земли. Девочка почувствовала, как от движения воздуха шевелятся на голове кудри.
Она увидела соседского мальчишку Никиту, которого обычно звала Пончем. Тот выгуливал овчарку. У Веры всегда возникало непреодолимое желание погладить огромного черного пса.
– Бунчик, – ласково проворковала она и протянула руку к овчарке.
– Ты в своем уме, Солнцева? – возмущенно вскинулся на нее Понч. – Ты соображаешь, что можешь испортить мне собаку? Это тебе не болонка, не шпиц и не глупый мопс какой-нибудь! Тебе надо, чтобы он перед всякими-якими хвостом крутил, как никчемная дворняжка? Это служебно-розыскная овчарка, между прочим! Поняла?! Бунчик, Бунчик, тю-тю-тю… – передразнил он. – Слушать противно!
– Но Никиточка!.. – попробовала переломить непреклонного хозяина умного пса Вера. – Тебе жалко, что ли, если Бунч не только на тебя, но и на меня рычать перестанет?
– Смотри, вертолет! – неожиданно закричал Понч, округлил глаза и побежал от парадной, чтобы лучше разглядеть зависшую над высоткой машину, а потом помчался назад, не сумев определиться, где лучше видно.
Вера опять запрокинула голову, но вместо вертолета увидела крутящийся серый пропеллер. И так же пропеллером завертелось небо, и стало падать на нее.
Вера, вздрогнув, испуганно открыла глаза. Синее небо превратилось в серый потолок. Что-то кололо шею, но не больно. Она осторожно повернула голову вправо, затем влево – и увидела серые стены. Вера лежала на спине, одетая в спортивную одежду, кругом царил полумрак, пахло сухой травой, землей и чем-то сладким. Из узкого запыленного окна где-то под потолком струился мутный свет. Все тут напоминало школьный подвал, куда однажды после субботника она и другие ученики относили метлы и лопаты.
Вера прислушалась к себе. У нее ничего не болело. Иногда после тренировки ныли ноги или руки, редко – шея. Девочка осторожно пошевелилась, ожидая, что от движения боль все-таки придет. Но никаких неприятных ощущений не возникло, только шею все еще кололо. Хоть сейчас собирайся и беги на соревнования. Вера повернулась на правый бок, щеку кольнуло, взгляд уперся в неровную стену. Но тело ощутило приятную мягкость. Вера похлопала ладошкой около лица, ее рука зарылась в сено и нащупала что-то похожее на шершавую землю. Земляной пол? Она, ученица пятого класса, лежит на полу, на сене, в странном подвале? Это сон? Девочка подобрала под себя ноги, села и заозиралась. Ощущения ее не обманули: под ней топорщилась сухая трава. У Веры тут же возникло неприятное подозрение, что она оказалась в широкой яме, которую зачем-то вырыли в подвале.
Как ее угораздило попасть в подвал да еще и в яму? Зачем она здесь? Память, как щелчком телевизионного пульта, выбрала из вороха событий женщину в платье с лиственно-цветочным рисунком и полосатом жакете, с зеленой сумкой через плечо. Женщина спускалась с крыльца Вериной парадной. Вспомнились ровно остриженные черные волосы под шляпой, мелодичный голос. Загорелая рука с выступающими жилами, а в ладони – коричневые круглые орехи. Дама появилась, когда Вера, положив спортивную сумку на лавочку, побежала погладить соседскую овчарку.
Вера помнила, что ее прямо-таки загипнотизировал серебристо-коричневый фотоаппарат, который женщина придерживала правой рукой. Он с двух сторон крепился к тонкому ремешку, перекинутому через шею. Это выглядело так необычно, что у Веры дух захватило. Она мечтала о такой камере. Незнакомка легко спустилась со ступенек и протянула Вере небольшую фотографию.
– Это тебе, очаровашка! – услышала Вера.
Обращение «очаровашка» Вере совсем не понравилось, но она сочла, что спорить с взрослым человеком, да еще незнакомым, нехорошо. Поэтому девочка решила не обращать внимания на такие мелочи, как неудачные слова, и заворожено уставилась на камеру.
– Это фотоаппарат мгновенной печати? – почти утвердительно спросила Вера.
– Да-а! – словно пропела женщина. – О-очень удобный.
– Мне папа пообещал такой же на день рождения, – поделилась Вера, и хотя у нее должна была появиться такая же вещь, в голосе прозвучала зависть. – Мой папа плавает по разным странам. – Она помолчала, подумав над сказанным. – Я хотела сказать, по морям. И океанам. Он моряк.
– Тебе повезло, – поддержала разговор женщина. – Сейчас твой папа в плавании?