Садовник из Очакова
Шрифт:
Мама уже собиралась его погасить, когда в кухню вошел с переплетенной рукописью в руке Игорь.
– Я здесь посижу, почитаю, – сказал.
Уселся за стол, раскрыл самодельную книгу, снова полистал, пробегая глазами рецепты. Остановился на исписанной по-ученически аккуратно странице.
«Вражеская еда, – читал он, – порабощает народ. Взять хоть рыбака – он прикармливает рыбу перед ловлей, приучает ее к месту, где ее ждет смерть. Так и враги народа сначала прикармливают человека, а потом приучают его к еде, от которой он становится зависимым, как рыба перед ловлей. Потом прикормленного
– Да он действительно диссидент! – прошептал удивленный Игорь и наклонился чуть ниже к рукописи.
Полночи его не отпускали тщательно записанные мысли и размышления покойного Йосипа. Только когда к четырем утра у Игоря заболела голова, он закрыл книгу и отправился спать. Но сон не сразу пришел в его уставшее тело.
– Псих или не псих? – Игорь лежал в темноте на раскладушке, слушая ровное дыхание спящей матери. Лежал и думал о прочитанном. Мысли постепенно перескочили на Степана. И снова в голове прозвучало: «Псих или не псих?», только теперь этот вопрос касался садовника, а не его отца. Вспомнилась и книжка, лежавшая на лежанке Степана. «Ресторанный маркетинг». «Интересно, а он знает, что обозначает слово «маркетинг»?» – задумался Игорь, улыбнулся, но уже через несколько секунд убрал улыбку с лица. «Книга еды», написанная отцом Степана, как-то уж слишком гармонично «легла» рядом с «Ресторанным маркетингом».
– Вот оно что! – прошептал пораженный своим открытием Игорь. – Нет, он не псих… И планы, о которых он объявил за столом, теперь, кажется, становятся понятнее!
Следующим утром Степан появился в доме снова облаченный в костюм. Галстук, правда, в этот раз он повязал себе сам, без помощи Елены Андреевны. Стоял в гостиной и своим присутствием торопил остальных, чтобы быстрее собирались на просмотр его двух домов.
Под калиткой дома соседки Ольги они потратили еще минут десять. Наконец в полном вчерашнем составе делегация снова отправилась в сторону автостанции. По дороге Ольга и Елена Андреевна зашли в продуктовый магазин, купили по буханке хлеба.
– Нельзя первый раз в новый дом без хлеба заходить, – поучительно произнесла Елена Андреевна на вопросительный взгляд Игоря.
Свернули на улицу Телиги, прошли еще метров триста, прежде чем Степан остановился перед староватым деревянным забором, за которым стояли рядом друг с другом два дома: новый, кирпичный, двухэтажный и старый деревянный, хотя тоже не маленький, не так давно заново перекрытый шифером.
– Ну вот, – выдохнул Степан, обернулся, обвел всех взглядом, полным гордости.
В его руке зазвенели ключи. В калитку он зашел первым и сразу свернул на тропинку, ведущую к новому дому.
Внутри пахло краской. В просторных комнатах отсутствовала мебель за исключением нескольких разнородных стульев. То тут то там стояли строительные козлы, банки с краской, бумажные мешки с сатин-гипсом.
– Счастья этому дому! – проговорила чинно, как будто в церкви, соседка Ольга и опустила буханку хлеба в прозрачном
Поднялись на второй этаж.
– Вон там еще одна ванна с туалетом, – Степан жестом гида указал на закрытые узкие двери. – А это – три спальни!
– Да это дворец, а не дом! – изумленно произнесла Елена Андреевна. – Тут и заблудиться можно!
– Не заблудимся, – усмехнулся Степан.
Второй, деревянный дом показался Игорю куда более уютным. Наверно, потому, что был он обжитым и теплым. На окошках висели занавески, старая мебель, оставленная прошлыми хозяевами, удивительно подходила этому дому по духу. И буфет дубовый в зале стоял многозначительно и красиво. Игорь уже видел такой. Он закрыл глаза, чтобы припомнить: где? И вспомнил! В доме у Фимы Чагина, в Очакове. Именно из такого буфета доставал Фима стаканы перед тем, как попытаться отравить его, Игоря. Но там, у Чагина, этот буфет показался Игорю мрачным и зловещим, а тут от него веяло теплом, романтической ностальгией, семейным благополучием и благоденствием.
– И тут пусть будет счастье! – прозвучал сбоку голос Елены Андреевны.
Она подошла к буфету и опустила вторую буханку в нишу между нижней тумбой и верхним шкафчиком, маленькие дверцы которого были украшены вставками из толстого граненого стекла.
Степан тоже подошел к буфету. Открыл левую дверцу и вытащил бутылочку коньяка и несколько рюмочек из старого литого стекла.
– Ну вот, сам-то я не буду, но такую покупку обмыть надо, – сказал.
Открыл коньяк, разлил по рюмочкам и сделал шаг назад.
В комнате стоял накрытый бордовой плюшевой скатертью круглый стол, но коньяк все присутствовавшие, кроме непьющего Степана, пили возле буфета. По второй он не наливал. Закрыл бутылку и спрятал обратно в шкафчик.
У Игоря зазвонил в кармане мобильный. Монитор подсказал, что звонит тезка-фотограф.
Игорь вышел на двор.
– Да, добрый день! – сказал. – Вам пленки завозили?
– Всё готово, можете подъезжать, – голос фотографа опять был удивительно приветливым. – Фотографии отличные! У меня просто нет слов!
– Я приболел пока, – ответил Игорь. – Может, через пару дней…
– Я бы хотел с вами еще раз поговорить, – Игорь услышал, как фотограф огорченно вздохнул. – У вас такая серия получилась! Просто потрясающая! Так и просится на отдельную выставку! Уверен, что об этом бы сразу все наши фотожурналы написали! Если б вы только согласились… Я бы вам совершенно бесплатно снимки для выставки отпечатал в большом формате… И афишу бы сделал! И каталог! А?
Игорь оглянулся по сторонам, прошелся взглядом по обоим домам, по деревьям старого сада. Взгляд с крон деревьев унесся на голубое небо с редкими легкими облаками.
– Хорошо, – сказал он в трубку и тут же почувствовал, как изменилось невидимое ему лицо собеседника, как радостная улыбка его осветила.
– Спасибо! Я буду держать в курсе, а уже сегодня напечатаю большой формат!!! До свидания!
Игорь спрятал телефон в карман куртки-ветровки, усмехнулся. Обернулся к порогу старого дома, где только что открылась дверь. Из дома первой вышла Алена. Вышла и тоже осмотрелась по сторонам. Игорю показалось, что ее взгляд, как и его совсем недавно, ушел в небо…