Сады Казановы
Шрифт:
К тому же нам так и не удалось растормошить его (да, слово «дудка» мужского рода). Кого тут винить – Кулика или меня не знаю, но на протяжении всего действа «дудка» вёл себя снисходительно, словно делал нам одолжение. Интерес проявлял, но весьма вялый. Несколько раз ехидно вышмыгивал из меня.
Мы барахтались сперва на диване. Кулик сипло хрипел, я задыхалась под его весом. Напоминало это неумелую драку. Его неказистое тело состояло из острых углов. Воняло коньячной сивухой, потом и приторным одеколоном.
Когда мы сползли
6
Мука всё-таки закончилась.
Я выползла из-под него – последняя фаза пытки проходила в миссионерской позиции – задыхаясь, скользкая от пота, опустошённая и в смертельной тоске, я откатилась в сторону и закрыла лицо ладонями. Жалость к себе, отчаяние и несправедливость мирового устройства – шершавым комком застряли в горле. Я непроизвольно всхлипнула, и чуть громче, чем хотелось.
– Ты что? – Кулик навис надо мной, вцепился в мои запястья. – Что случилось?
Он тряс меня, зачем-то он пытался убрать руки от лица.
– Что с тобой?
Я снова всхлипнула, на сей раз нарочно. Распахнула глаза и невинно уставилась на него. Кукла Маша – говорящая и с глазами.
– Что? – в его голосе улавливался скрытый то ли восторг, то ли предвкушение какой-то радости.
– Ты знаешь… – я невинно моргнула (на самом деле мне было трудно представить, что я сейчас произнесу эту фразу), – ты знаешь, ты – мой первый мужчина. До тебя со мной были лишь мальчишки.
Мне удалось сказать это и не рассмеяться. Фраза пошлая и глупая, использую её лишь с девственниками и робкими дилетантами. К тому же я дрянная актриса и, безусловно, Кулик заслуживает лучшего обхождения. Но он застал меня врасплох, к тому же я дико устала, да-да-да – у меня ныла спина и горели стёртые колени – я пребывала в чёрной тоске. Впрочем, вся эта дребедень тоже никак не может служить оправданием.
Дальнейшее оказалось ещё гаже.
Кулик разжал пальцы и отпустил меня. Пятясь, отполз к дивану. Упёрся спиной. Взгляд пристальный и слегка дикий. Мокрые, по-бабьи пухлые губы, слишком яркие для мужика. Потные волосы грязными разводами прилипли к груди, живот тоже был волосат. Бесполезная «дудка» съёжилась в «свистульку» и стала не больше моего клитора.
– Ангелина…
Он сделал целомудренную паузу, а я чистосердечно удивилась, что он помнит моё имя.
– Если начистоту… – продолжил он с интонацией, словно собирался поведать мне тайну. – Мне ты казалась более искушённой что ли… Более…
– Развратной?
– Нет, скорее, изощрённой.
Я смиренно опустила глаза, пытаясь представить куда он клонит. Из меня на ковёр вытекла маленькая лужа. Я хотела подняться, он схватил мою руку.
– Я сейчас, – сказала.
– Не надо!
– Ковёр…
– Чёрт с ним!
Притянул меня, посадил напротив. Пальцами – указательным и большим – взял меня за подбородок, чуть приподнял, разглядывая лицо. Потом бесцеремонно прихватил мой сосок и сжал – весьма чувствительно, до боли. Похоже, он решил, что после моего сказочного оргазма, со мной можно делать всё, что ему взбредёт в голову. В последнем романе Кулика героиню насилуют пятеро узбеков, после чего она выбрасывается из окна.
– А с девчонками, – он снова сдавил сосок, – с девчонками ты спала?
Ну, началось. Невинно спросила:
– Зачем?
– Ну как… – он сглотнул. – В Элладе юных гетер отдавали на обучение опытным лесбиянкам. Для развития чувственности. Среднестатистический мужчина не понимает всей тонкости женских настроек. Мужской оргазм прост и незатейлив, это всё одно, что сравнить битьё в бубен с игрой на арфе.
Очевидно, себя Кулик причислял к некой сексуальной элите. К рыцарскому ордену умелых и неотразимых Дионисов и Приапов, способных даровать высшее наслаждение парой ловких тычков своего волшебного фаллоса. Мне стало жаль кинопродюссершу – симулировать божественный оргазм, а после додрачивать себя, пока он моется в душе. Хотя, может, у неё есть кто-то на стороне – тоже какие-то студентики или практиканты со студии.
Кулик дотянулся до коньяка, сделал большой глоток из бутылки. Протянул мне. Я отпила, стараясь не касаться губами горлышка. Вкуса не ощутила, Коньяк был пресный, как вода комнатной температуры.
– Когда вы сидите передо мной в аудитории, я не могу отказать себе в фантазии и вообразить каждую из вас – вот так… – он вытер мокрые губы ладонью, – как ты сейчас…
Кулик забрал бутылку, отхлебнул.
– Руднева, кстати, которая за тобой… – ещё глоток, – знаешь, какими глазами она на тебя смотрит? Я бы на твоём месте непременно с ней…
– С Рудневой?
– Да! – он азартно закивал. – Чудесная девка! Настоящая валькирия – боже! Какой круп, господи! А какие ляжки! Брунгильда!
Его «свистулька» приподняла розовый клювик и выглянула из мотка пегих волос. Неужели снова полезет?
– Вот если бы её сюда заманить – представляешь?
Без энтузиазма я пожала плечом.
– Алкоголь, немного кокаина. Музыка атмосферная, нью-эйдж типа или «Сигур Рос»… – его лицо выглядело неопрятно, борода, бабьи губы красные. – Да-да, я думал про это, думал, если грамотно организовать, то очень даже может сработать! Очень!