Саджо и ее бобры
Шрифт:
Их отец, Гитчи Мигуон, – это искусный охотник, различающий каждый шорох в лесу, типичный представитель индейцев с их родовыми традициями.
«Гитчи Мигуон – Большое Перо, – пишет автор в предисловии к повести, – был моим любимым старшим другом… Мои первые звериные тропы были проложены под его мудрым и строгим руководством. Каноэ из березовой коры, сделанное его собственными руками, долго хранилось в музее средней школы в городе Торонто, – я видел его там в 1911 г.».
Бобры занимают почетное место рядом с героями-детьми.
Чилеви и Чикени – это не бобры вообще и не вымысел, это портреты питомцев Серой Совы, которых он долго изучал и полюбил, как детей.
После героического освобождения детьми бобренка из зоопарка никто из охотников не стал больше охотиться на родном пруду Чилеви и Чикени и вся община оберегала их. Прошло немного времени, и лес на протяжении многих миль, вместе с бобровым прудом и Березовой
Заканчивая предисловие, Серая Сова пишет о том, что больше всего волнует его:
«Я надеюсь, что моя скромная повесть о двух индейских детях и их любимых бобрятах не только будет развлечением на час-другой, но и даст юному читателю более ясное и близкое представление о радостях и горе, о работе, развлечениях и повседневной жизни этих скромных обитателей леса, чьи чувства так близки нашим».
Когда книги замечательного индейского писателя Серой Совы увидели свет в нашей стране, автора уже не было в живых. Он так и не узнал, что его чудесные книги стали достоянием русского читателя. Серая Сова умер в 1938 году, в Канадском национальном парке в Саскачеване, где он трудился на посту смотрителя заповедника и где написал большую часть своих произведений. Ему тогда было пятьдесят лет.
Алла Макарова
Глава I. Страна северо-западных ветров
Далеко-далеко за городами, поселками, за полями Северной Канады лежит дикая, забытая страна. Если бы вам захотелось взглянуть на нее, то пришлось бы проделать долгий путь через холмы и все дальше и дальше – туда, где нет ни железных, ни проселочных дорог, нет даже тропинок и нигде не видно домов. С индейцем-проводником вы поплыли бы в легком челне по рекам и озерам через бескрайние дремучие леса, где на свободе живут лоси, олени, медведи и волки, а канадские олени порой бродят такими огромными стадами, что никто не мог бы счесть их, даже если бы это и нужно было.
Там, на Севере, вы увидели бы Америку такой, какой она была до того, как открыл ее белый человек. Даже теперь вы редко повстречаетесь в этих местах с бледнолицым, потому что, кроме немногих трапперов – охотников за пушным зверем – и торговцев, здесь живут только индейцы племени оджибуэй, которые называют свою родину Киуэйдин, или Страной Северо-Западных Ветров. Они поселились здесь так давно, что никто не знает, когда они сюда попали и откуда пришли. Здесь, вдали от цивилизованных стран, они живут так, как жили их предки, когда свыше четырехсот лет назад Жак Картье [4] высадился на этих берегах. И сейчас можно увидеть их вигвамы [5] , палатки и бревенчатые хижины, разбросанные небольшими деревушками в тенистых рощах и на открытых полянах, а иногда и на песчаном берегу озера; нередко расстояние в сотни миль [6] отделяет эти индейские деревни друг от друга. Индейцы живут отдельными семьями – каждая семья в своем вигваме или хижине. В хорошие дни они веселы и довольны, ну а когда наступают тяжелые времена, бывает, живут и впроголодь, как это случается и с цивилизованными людьми.
4
Жак Картье (1491–1557) – французский мореплаватель, ученый, исследователь Канады.
5
Вигвам – шалаш из жердей, покрытый берестой или шкурами.
6
Миля – единица длины, используемая в Великобритании и США, равная 1,609 км.
Никто не сидит сложа руки в индейском становище, работают даже дети. Особенно много дел приходится выполнять в пути, потому что индейцы постоянно передвигаются с места на место. Случается, что пушной зверь вдруг исчезает из округи, и люди вынуждены или следовать за ним, чтобы не умереть с голоду, или искать новые места для охоты. Тогда весь
Дети, которые летом живут вблизи фактории [7] или же в индейской резервации [8] , имеют возможность посещать школу. Если они учатся хорошо, то становятся врачами, учителями, писателями или художниками [9] . А те ребята, которые круглый год живут в глуши, среди дикой природы, получают совсем иное образование.
Их школа – лес, и в этой школе они приобретают знания, необходимые для образа жизни индейца-охотника. Там они узнают, как живут деревья, цветы и травы, какие обычаи и повадки у диких животных, как ловить их, как удить рыбу в любое время года и – самое основное – как разжигать костер во всякую погоду: в дождь, бурю, метель. Они не только приучаются узнавать голоса птиц и зверей, но и умеют перекликаться с ними. Чтобы заставить челн быть послушным, они должны знать секреты движения воды в реках и озерах. Им надо научиться многому: владеть ружьем и топором, ходить на лыжах, погонять запряженных в сани собак, не говоря уж о том, что всем необходимо знать, как мастерить мокасины, дубить шкуры и варить обед.
7
Фактория – торговая контора и поселения, которые организовывали европейские купцы в колониальных странах.
8
Резервация – территория, как правило, с бедными природными условиями, куда правительства США и Канады выселяли индейцев.
9
Обычно индейцы работали в своей же резервации, так как не имели права свободного жительства.
Маленькие индейцы не знают, что такое компас. Странствуя по дремучим лесам, они привыкают угадывать путь по солнцу, луне и звездам, по очертаниям деревьев и форме холмов, по движению животных и по многим другим приметам. Они настолько хорошо ориентируются в лесу, что не боятся отправиться в трудное, долгое путешествие и смело идут навстречу опасностям, как это было с детьми – героями этой повести.
Не трудясь, не проживешь в индейском становище; тот, кто ленится, очень скоро остается без крова, одежды и голодает. В минуты нужды индейцы охотно делятся всем, что у них есть, но лентяев они не терпят.
Однако и в трудовой жизни есть часы отдыха. Молодежь всегда находит время поиграть в подвижные и веселые игры. По вечерам, при мерцающем свете северных звезд, труженики леса, большие и маленькие, иногда собираются вокруг костра отдохнуть и послушать рассказы стариков. Здесь услышишь и про охотничьи скитания, и про индейцев далеких племен, и о великих людях седого прошлого, и о самых странных приключениях в лесу.
Но удивительнее всего рассказы стариков, побывавших в далекой стране на юге, где живут бледнолицые. Там, где огромные сани со скоростью ветра мчатся на колесах по железной тропе; где дымящиеся челны почти так же быстро плывут по воде; где нет индейцев, где совсем мало деревьев, только ряды высоких каменных домов, между которыми, суетясь и спеша, бродят шумными толпами люди, и кажется, будто они пришли ниоткуда и идут никуда. В той стране, говорят, нельзя ни спать, ни есть, если у тебя нет денег. И это кажется особенно странным, потому что в любом индейском становище и в лагерях трапперов-охотников путника всегда радушно встретят, накормят и приютят.
Жадно слушают эти удивительные рассказы черноглазые веселые детишки и даже взрослые, ведь они так же мало знают о жизни людей в больших городах, как, наверно, вы – о лесной жизни индейцев. Я рос среди индейцев, вместе с ними сидел у костра и слушал рассказы о чужих странах. Вот и мне захотелось рассказать про свою далекую дикую родину.
Много рек протекает в тех темных, дремучих лесах, где живут неведомые вам люди и животные. Это водные пути для индейцев, которые странствуют в своих быстрых челнах. Это пути и для многих зверьков: для бобра, выдры, норки, мускусной крысы. Бесчисленные тропы вьются в лесной глуши; вы ни за что не нашли бы их – это дороги сухопутных животных.