Сага о Форсайтах, том 2
Шрифт:
— Да.
— Красивая?
— Да, она красива.
— Надеюсь, вы не скучали? Бэби вас занимал?
— Чудесный ребенок.
— О да! А Дэнди вас, говорят, укусил?
— Кажется, не до крови.
— А вы даже не посмотрели? Но собака совершенно здорова. Садитесь и расскажите мне о вашей сестре и Джоне. Это брак по любви?
Фрэнсис Уилмот сел.
— Да, несомненно. Джон прекрасный человек, а Энн...
Он услышал вздох.
— Я очень рада. Он пишет, что очень счастлив. Вы должны остановиться у нас. Здесь
Молодой человек поднял на нее глаза и улыбнулся.
— Как вы добры! Ведь я впервые уехал из Америки. Слишком рано кончилась война.
Флер вынула бэби из гнездышка.
— А вот это существо не кусается. Смотрите — целых два зуба, но они не опасны.
— Как его зовут?
— Кит, уменьшительное от Кристофер. К счастью, мы сошлись на этом имени. Сейчас придет Майкл, мой муж. Он член парламента. Но первое заседание только в понедельник — конечно, опять Ирландия. А мы вчера вернулись для этого из Италии. Чудная страна, вы должны туда съездить.
— Простите, какие это часы так громко бьют? Парламентские?
— Да, это Большой Бэн. Он заставляет их помнить о времени. Майкл говорит, что парламент — лучший тормоз прогресса. Теперь, когда у нас впервые лейбористское правительство, год обещает быть интересным. Посмотрите, как эта собака охраняет моего бэби. Не правда ли, трогательно? Челюсти у нее чудовищные.
— Какая это порода?
— Дэнди-динмонт. А раньше у нас была китайская собачка. С ней произошла трагическая история. Она всегда гонялась за кошками и однажды повздорила с воинственным котом, он ей выцарапал оба глаза... она ослепла, и пришлось...
Молодому человеку показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Он тихонько вздохнул и сочувственно сказал:
— Очень печально.
— Мне пришлось обставить эту комнату по-новому. Раньше она была отделана в китайском стиле. Она мне слишком напоминала Тинг-а-Линга.
— Ну, а этот песик загрызет любую кошку.
— К счастью, он вырос вместе с котятами. Нам он понравился потому, что у него кривые лапы. Ходит он с трудом и едва поспевает за детской колясочкой. Дэн, покажи лапки!
Дэнди поднял голову и тихонько заворчал.
— Он ужасно упрямый. Скажите, Джон изменился? Или похож еще на англичанина?
Молодой человек понял, что она наконец заговорила о чем-то для нее интересном.
— Похож. Но он чудесный малый.
— А его мать? Когда-то она была красива.
— Она и сейчас красива.
— Да, наверно. Седая, должно быть?
— Поседела. Вы ее не любите?
— Гм! Надеюсь, она не будет ревновать его к вашей сестре.
— Пожалуй, вы несправедливы.
— Пожалуй, несправедлива.
Она сидела неподвижно с ребенком на руках; лицо ее было сурово. Молодой человек, сообразив, что мысли ее где-то витают, встал.
— Когда будете писать Джону, — заговорила она вдруг, — передайте ему, что я ужасно рада и желаю ему счастья. Я сама не буду ему писать. Можно мне называть вас Фрэнсис?
Фрэнсис Уилмот поклонился.
— Я буду счастлив...
— А вы должны называть меня Флер. Ведь теперь мы с вами родственники.
— Флер! Красивое имя! — медленно, словно смакуя это слово, произнес молодой человек.
— Комнату вам приготовят сегодня же. Разумеется, у вас будет отдельная ванная.
Он прикоснулся губами к протянутой руке.
— Чудесно! — сказал он. — А я было начал тосковать по дому: здесь мне не хватает солнца.
В дверях он оглянулся. Флер положила ребенка в гнездышко и задумчиво смотрела куда-то в пространство.
II. ПЕРЕМЕНА
Не только смерть собаки побудила Флер по-новому обставить китайскую комнату. В тот день, когда Флер исполнилось двадцать два года, Майкл, вернувшись домой, объявил:
— Ну, дитя мое, я покончил с издательским делом. Старый Дэнби всегда так безнадежно прав, что на этом карьеры не сделаешь.
— О Майкл! Ты будешь смертельно скучать.
— Я пройду в парламент. Дело несложное, а заработок примерно тот же.
Эти слова были сказаны в шутку. Через шесть дней обнаружилось, что Флер приняла их всерьез.
— Ты был совершенно прав, Майкл. Это дело самое для тебя подходящее. У тебя есть мысли в голове.
— Чужие.
— И говоришь ты прекрасно. А живем мы в двух шагах от парламента.
— Это будет стоить денег. Флер.
— Да, я говорила с папой. Знаешь, это очень забавно — ведь ни один Форсайт не имел никакого отношения к парламенту. Но папа считает, что мне это пойдет на пользу, а баронеты только для этого и годятся.
— К сожалению, раньше нужно пройти в выборах.
— Я и с твоим отцом посоветовалась. Он кое с кем переговорит. Им нужны молодые люди.
— Так. А каковы мои политические убеждения?
— Дорогой мой, пора бы уже знать — в тридцать-то лет!
— Я не либерал. Но кто я — консерватор или лейборист?
— У тебя есть время решить этот вопрос до выборов.
На следующий день, пока Майкл брился, а Флер принимала ванну, он слегка порезался и сказал:
— Земля и безработица — вот что меня действительно интересует. Я фоггартист.
— Что это такое?
— Ведь ты же читала книгу сэра Джемса Фоггарта.
— Нет.
— А говорила, что читала.
— Все так говорили.
— Ну все равно. Он весь в будущем и программу свою строит, имея в виду тысяча девятьсот сорок четвертый год. Безопасность в воздухе, развитие земледелия, детская эмиграция; урегулировать спрос и предложение внутри империи; покончить с нашими убытками в делах с Европой; идти на жертвы ради лучшего будущего. В сущности, он проповедует то, что никакой популярностью не пользуется и считается невыполнимым.