Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Храм Маджере представлял собой простое строение из блоков полированного красно-оранжевого гранита. В отличие от величественного святилища Кири-Джолита, его не украшали ни мраморные колонны, ни богатая резьба. На дубовой двери не было замка, как на дверях Храма Хиддукеля, покровителя воров, который постоянно боялся, что его ограбят. Не было здесь и цветных витражей, как в замечательном Храме Мишакаль. Окна Храма Маджере вообще не были застеклены. В здание свободно проникали свежий воздух, солнечные лучи и пение птиц, он был открыт ветру, дождю и холоду.
Когда Рис ступил на исхоженную тропу, ведущую через храмовый сад, где жрецы выращивали себе пищу, к простой деревянной двери, сила, которая поддерживала его так долго, внезапно изменила ему. По щекам у него потекли слезы, а сердце переполнилось любовью и благодарностью к Богу, который никогда не терял веры в него, хотя сам он потерял свою веру.
Рис вошел в Храм, и его окутали прохладные тени, успокаивая и словно благословляя его. Он обратился к служителю с просьбой об аудиенции у Аббата. Священник сообщил о Рисе главе Ордена, который немедленно прекратил медитацию и пришел за гостем, приглашая его в свои покои.
— Добро пожаловать, брат, — произнес Аббат, сжимая его руки в своих. — Мне сообщили, что ты хочешь побеседовать со мной. Чем я могу быть тебе полезен?
Рис смотрел на него пораженный. Настоятель Храма был пожилым человеком, подобно большинству Аббатов, — ведь мудрость приходит с возрастом. Он был мускулистым и сильным, потому что все жрецы и монахи Маджере — даже Аббаты — обязательно должны ежедневно практиковаться в воинском искусстве, называемом «милосердное послушание». Рису никогда не приходилось бывать в этом Храме или в других Храмах Маджере, кроме своего собственного, он никогда не встречал здешнего настоятеля, и все же этот человек почему-то показался Рису знакомым. Монах опустил глаза, посмотрел на руки Аббата, сжимавшие его ладони, и заметил извилистый белый шрам, выделявшийся на загорелой обветренной коже.
Внезапно перед Рисом живо возникло воспоминание: городская площадь, священники Маджере, пытающиеся вразумить его, Атта бросается на них, лязгая зубами, один из жрецов отдергивает окровавленную руку…
Аббат молча, терпеливо ждал, пока Рис заговорит.
— Простите меня, Ваше Святейшество! — сгорая от стыда, воскликнул Рис.
— Разумеется, я прощаю тебя, брат, — сказал Аббат и с улыбкой добавил: — Но я бы хотел знать, чем ты провинился передо мной.
— Я напал на вас, — объяснил Рис, удивляясь: неужели Аббат уже забыл? — Это было в Новом Порту. Я сделался последователем Богини Зебоим. Вы и шестеро братьев пытались переубедить меня, вернуть меня в Храм, к служению Маджере. Я… не мог вернуться. Одна молодая женщина подверглась смертельной опасности, а я поклялся защищать ее и…
Голос Риса дрогнул.
Аббат слегка покачал головой:
— Брат, я посетил почти все города Ансалона, но никогда не был в Новом Порту.
— Нет, вы были там, Ваше Святейшество, — настаивал Рис, указывая на ладонь Аббата. — Этот шрам у вас на руке. Вас укусила моя собака.
Аббат взглянул на свою руку. На какой-то миг на его лице появилось озадаченное выражение, но затем черты его прояснились, и он внимательно посмотрел на собеседника.
— Ты — Рис Каменотес.
— Да, Ваше Святейшество. — Рис с облегчением вздохнул. — Значит, вы помните…
— Напротив, — негромко возразил Аббат, — я уже давно удивляюсь, откуда у меня этот шрам. Однажды утром я проснулся и обнаружил его. Я был удивлен, потому что не помнил, где мог так пораниться.
— Но вы знаете меня, Ваше Святейшество, — ошеломленно произнес Рис. — Вы знаете мое имя…
— Да, знаю, брат, — сказал Аббат и, протянув раненую руку, положил ее на плечо монаха. — И на этот раз, брат Рис, если я велю тебе помолиться Маджере и попросить у него прощения и совета, ты ведь не будешь напускать на меня собаку, не так ли?
Вместо ответа Рис упал на колени и открыл сердце своему Богу.
Глава 4
Утреннее побоище на улице Богов было подстроено. Беспорядки были тщательно спланированы жрецами Чемоша по приказу Костяного Аколита, Азрика Крелла, чтобы проверить реакцию шерифа и городской стражи: сколько людей пришлют для подавления бунта, как они будут вооружены, как будут действовать. Крелл многое для себя выяснил и теперь был готов применить эти сведения, чтобы как можно лучше послужить своему хозяину.
Чемош был весьма обескуражен, увидев, что Мина изменила облик и превратилась в маленькую девочку. Да, Крелл что-то такое бормотал, но, в конце концов, Крелл — тупица. Чемош все еще думал, что Мина разыгрывает спектакль, ведет себя, как все отвергнутые девицы, желающие наказать неверного любовника. Если бы только ему удалось уединиться с ней в каком-нибудь укромном уголке, и чтобы, вокруг не болтались монахи и Боги! Он наверняка сможет убедить ее вернуться. Он признает, что был неправ, — ведь так делают смертные мужчины? Он все устроит — и цветы, и свечи, и драгоценности, и ненавязчивую музыку, и она растает в его объятиях. Мина будет его супругой, а он возглавит Пантеон Тьмы.
Что касается чепухи насчет Дома Богов, Чемош не верил ни единому слову. Это какая-то хитрость Маджере. Должно быть, эту идею внушил ей проклятый монах. Значит, монаха необходимо устранить.
Чемош не строил иллюзий. Когда Повелитель Смерти похитит Мину, Гилеану придется сделать для него исключение. Бог Книги угрожал карой всякому, кто осмелится вмешаться в ее жизнь, но Чемош не придавал этой угрозе большого значения. Серый Бог может читать мораль и угрожать чем угодно, но ему не добраться до Чемоша. Гилеану не хватало поддержки остальных Богов, большинство из которых были поглощены собственными планами по привлечению Мины на свою сторону.
Самым опасным среди них был Саргоннас. Он уже составил какой-то подлый заговор и действует — в этом Чемош был уверен. Шпионы сообщили Повелителю Смерти, что элитный отряд минотавров отправлен в некое место с какой-то неизвестной миссией. В другое время это известие не так сильно встревожило бы Чемоша — Бог Мести вечно занимался какими-то кознями и интригами. Но этим отрядом командовал минотавр по имени Галдар — бывший соратник и близкий друг Мины. Совпадение? Чемош был иного мнения. Настало время действовать, и действовать быстро.