Сага о неудачнике 4
Шрифт:
— Что ты бегаешь? Иди сюда и умри! — прокричал Клаус.
Я пригнулся, меч противника со звоном ударил об один из шипов. Я ткнул «убийцей тысячи монстров» — но не чтобы ранить, а лишь оттолкнуть. Острие ударило противника в грудь, оставило небольшую вмятину, а сам он, взмахнув руками, чуть не упал, но удержался, зарычал и попер вперед, как носорог.
Я отбил несколько быстрых ударов, уклонился еще от одного. Резкая боль в животе заставила поморщиться. На лбу выступил холодный пот. Крови, похоже, я потерял уже немало, да и все эти
Меч противника налетел справа. Из-за резкой боли я отвлекся на миг, чем и воспользовался Клаус. Все что я успел сделать — это чуть отпрянуть, вжав голову в плечи. Раздался звон. Меч противника с силой ударил по шлему, от чего у меня потемнело в глазах, а голову дернуло так, что хрустнули позвонки. Я упал на четвереньки, инстинктивно сделал перекат, вскочил на ноги. Перед глазами чуть прояснилось, но все равно двоится. Противник налетел на меня словно ястреб на перепелку, меч обрушился как гильотина. Я подставил клинок.
— Хватит сопротивляться! Просто сдохни! Встретишь своих друзей, которых наверняка уже отправили на тот свет.
Я не ответил. Не в моем стиле разговаривать с противником, если, конечно, это не даст какого-либо преимущества. Со мной такое впервые. Впервые я в таком неправильном бою, когда противник даже не защищается, а просто атакует. Такое чувство, будто он включил чит «режим бога» и, будучи неуязвимым, даже не пытается как-то действовать «правильно», как предписано правилами боя на мечах. Его оружие обрушивается то справа, то слева, тыкает, пытаясь попасть в уязвимые места.
В голове до сих пор звон после его удара, уверен, на шлеме осталась порядочная вмятина, а на голове у меня точно неслабая шишка.
Я пытаюсь защищаться, но боль в животе, головокружение и неустойчивая поверхность из-за полета дракона — мешают мне это делать. Так что меч противника нет-нет, да и ткнет в нагрудник, оставит порез на руке или ноге. Не будь у меня максимальной выносливости, я уже давно бы свалился либо от кровопотери, либо от болевого шока, но пока держусь. Только вот не знаю, сколько нужно продержаться.
Противник, никак не заботясь о защите и о том, что я могу ткнуть его в лицо мечом, поднял оружие над головой, собираясь обрушить его на меня. Я спешно отступил назад, острие меча с воем прошло перед носом.
Сколько времени прошло? Сколько действует этот его чертов талант?
Дракон заложил резкий вираж, я от неожиданности качнулся вправо, резким выстрелом боль проснулась в животе, заставив меня застонать, ноги лишились сил и подогнулись. Я сжал зубы, пальцы вслепую ухватились за шип не давая свалиться. Я увидел, как противник прыгнул ко мне. Еще одно его преимущество — он привык к этой качке и прекрасно умеет сражаться на драконе.
Я попытался увернуться, и это почти получилось, но меч противника все равно с хрустом вошел в плечо. Я вскрикнул от боли, а Клаус с хищной улыбкой двинул рукой, лезвие с хрустом повернулось в ране.
— Сволочь! — сквозь зубы прорычал я.
Ткнул мечом ему в лицо, меч слегка вздрогнул, словно я ткнул в дерево. Лезвие вошло в лицо противника, но выглядит все так, словно я пытаюсь проткнуть голограмму.
— Неприятно. Эти твои тычки раздражают, — прошипел Клаус.
Он рывком вырвал меч из раны, я на подгибающихся ногах отступил. Пусть моя рана менее опасна, чем тот удар, что я нанес Клаусу, но на последнем нет и царапины, а у меня рукав мгновенно покрылся кровью, рана выворочена, словно под кожей взорвалась петарда.
— Убью! Убью! УБЬЮ!
Каждый раз, повторяя это слово, он стал наносить удары. Я уже не в состоянии перемещаться: от боли, усталости и кровопотери ноги отказываются слушаться. Все, что могу, это отбивать удары, но с каждым мгновением становится сложнее. Меч противника бьет быстро и сильно, звон стоит такой, словно мы находимся на кузне в момент ковки.
Вновь меч, пусть и вскользь, ударил по шлему. В глазах раздвоилось, и я внезапно понял, что сейчас мне настанет конец. Он просто рубанет по шее и отрубит голову. Защититься не успею. И пусть атаковать его бесполезно, но если ничего не остается — то придется сделать это.
Зарычав, собрав все силы, я оттолкнулся, прыгнув вперед. Противник не успел ударить. Мой клинок врезался в костяной нагрудник, я навалился всем телом. Раздался хруст. Клаус не удержался на ногах повалился на землю, я навалился на меч всем весом, оружие с трудом но все же прошло дальше, пробив нагрудник, вошло в плоть, прошло и ее и, выйдя из спины, уперлось в заднюю часть доспеха.
— Ну и что? Я все равно не получил урона, — прохрипел он, пальцы сжали рукоять меча, он собирался ударить, но в этот миг я разжал руку и повалился сверху, прижав его всем телом.
— Эй, что ты творишь?! А ну слезь! — взревел он.
Но я прижал противника с силой, не давая ему встать. Это мой единственный шанс. Я с силой надавил на его правую половину тела, не давая размахнуться, чтобы ударить мечом. Так как левая рука у меня тяжело ранена, пришлось извернуться, чтобы сделать это правой, но из-за этого у него осталась свободной левая рука. Он попытался спихнуть меня, но не получилось.
— А ну слезь! — взревел он. Кулак с силой ударил меня в шлем.
В голове вновь раздался звон, но я только склонился, прижавшись к нему, чтобы удары Клауса были не так сильны.
— Слезь с меня! Кому говорю?!
Удар, еще удар, попытка спихнуть, но я из последних сил отчаянно прижимаюсь к нему, не давая двинуться. Противник дрыгается, пытается вывернуться, но ничего не получается — этому мешает еще и торчащий меч.
Но все не может длиться вечно. После очередного удара, который пришелся в висок, шлем слегка прогнулся, а у меня потемнело в глазах. Почувствовав, что давление ослабло, он спихнул меня, вывернулся. Вытащил меч, бросив его рядом со мной, и ухватился за свой.