Сага о Северных островах
Шрифт:
Из морских просторов показались невиданно огромные корабли с двумя рядами бесконечных весел на каждой стороне. На каждом возвышались по три мачты с непривычными треугольными парусами.
— Два, три, пять, семь… Да сколько же их? — севшим голосом проговорил ярл Агнар Огромный.
Агнар всю жизнь почитал себя счастливчиком. И безумие бриттов четыре зимы назад почти не коснулось его земель, и драугры прошли стороной, зацепив лишь окраинные хутора. В городе часто останавливались иноземные торговцы, боявшиеся заводить свои суда в изменчивые речные протоки. Хирдманы, получив оплату за свои труды,
Ярл и прежде видел корабли с похожими парусами и мачтами, но те были пузатее с высокими бортами и без весел. А эти выглядели грозно и опасно.
— Кто такие? Зачем пришли в Бриттланд?
Зычный голос нордского хёвдинга прокатился по всему городу.
— Солнечные? — неуверенно сказал ярл Агнар.
На мачте каждого корабля реяло знамя, где на темно-синем небе пылало желтое солнце в окружении звезд. И это было странно. Ярл привык иметь дело с услужливыми сарапскими торговцами, которые преподносили щедрые дары: то изысканные пряности, то мягкие шелка, а то и диковинные вина. Еще в городе жили сарапские жрецы. Те, несмотря на высокие руны, без устали возились с трэлями, учили их смирению и все время крутили руками перед собой. Наверное, отгоняли проклятья. Но он никогда прежде не видел сарапских воинов.
Кто-то из хирдманов выпустил стрелу, и та уткнулась в борт. Корабль неспешно подошел к пристани. С верхней площадки на пристань полетели воины, и едва их ноги коснулись досок, они сразу же рванули в бой.
Агнар усмехнулся. Разве можно напролом бежать на стену щитов? К тому же на сарапских хирдманах из железа были только позолоченные чешуйчатые нагрудники да шлемы, из оружия — копья и короткие мечи. Да еще золотые плащи, развевающиеся за их спинами как крылья. Но стоило этим раззолоченным красавцам добежать до нордов, как ярл поперхнулся. За мгновение стена щитов распалась, и вся сотня полегла, словно там были не хускарлы, а перворунные мальчишки.
Золотые воины разделились на пятерки и прочесали весь город, убивая каждого, кто посмел поднять на них руку. Впрочем, безоружных, рабов и женщин они не трогали, лишь выволакивали наружу и толкали в сторону площади, говоря что-то на непонятном языке.
Вскоре все жители сбились в плотную кучу, напоминая стадо овец. Ярл Агнар стоял там же, растерянный и перепуганный. Лишь один иноземный корабль остановился в Фискехале, остальные же прошли мимо, но городу хватило и той полусотни воинов, что сошли на берег. Потому что все золотые были хельтами, а их хёвдинг и вовсе сторхельт.
Вперед вышел знакомый всем солнечный жрец, который прожил в Фискехале уже две или три зимы. Он воздел тощие руки к затянутому серой пеленой небу и воскликнул:
— Радуйтесь, братья и сестры! Пришло ваше спасение. Долгие годы вы страдали в рабстве, поклонялись ложным богам, терпели обиды, молились единственному богу, богу-Солнцу, и воздавали хвалы его пророку Набианору. Теперь вы будете отмщены. Ваши братья по вере, лучшие воины Ардуанора, прибыли к вам на помощь. Солнцезарные станут вашим щитом. А вы будете их опорой…
Он говорил и говорил, восхваляя воинов Солнца, а тем временем с корабля сходили сарапы попроще, хускарлы без доспехов, медленно выводили уставших после долгого плавания коней, растирали их дрожащие ноги, вытаскивали копья и щиты, лошадиные попоны…
А сарапские дромоны уже вошли в устье реки Ум и двинулись к истерзанному недавними сражениями Сторборгу. И на каждом корабле было пять десятков хельтов, сотня хускарлов и один сторхельт.
Песнь 2.
Глава 1
Три корабля мягко покачивались на волнах и неспешно шли на попутном ветре к Сторбашу. Нам пришлось разделиться, и сейчас на каждом судне было всего лишь по восемь человек, зато добра полные закрома. Почти все дары конунгу забрали именно мы как долю за корабли. Там даже был мешок с перцем! Небольшой, но все же.
Я надеялся, что Харальд Прекрасноволосый со своими людьми войдет в наш хирд, но он отказался. Выбрал драккар поменьше и сказал, что на несколько лет покинет Северные моря.
Союзники поделили корабли и ушли. Они должны будут прогуляться мимо одной-двух прибрежных деревень и лишь потом отойти подальше в море, чтобы скрыться. Пусть сыновья Скирре думают, что ночевка на безлюдном острове прошла спокойно, и ярл потерялся позже. Мы зачистили берег как могли, трупы разделили поровну и поскидывали в море в разных местах, не забыв вспороть животы, чтоб не всплыли. Кровь на песке, конечно, осталась, но первый же дождь, а еще лучше шторм, смоет следы подчистую.
Вряд ли Скирре начнут искать раньше, чем через две-три седмицы. В Тургаре его будут ждать не раньше, чем через месяц-другой. В Хандельсби спохватятся примерно тогда же, ведь обычно ярл приходит в столицу позже, да и мало ли какие дела могли его задержать. Разве что на месте третьей ночевки забеспокоятся. Но пока они сообразят, что что-то не так, пока дойдут до Тургара, пока сообщат… Словом, я почти не беспокоился, что о нападении станет известно. Лишь бы союзники держали языки за зубами.
Я глянул на Живодера с перемотанными ладонями и усмехнулся. Этот дурень, почуяв через стаю раж битвы, все же догадался не плыть до острова самому, а взять лодку, греб без устали полночи, стер ладони до крови. И опоздал. Пришел, когда союзники уже отходили от берега. Его едва не убили, перепугавшись, что это заблудившийся рыбак или соглядатай. Альрик его поначалу наказывать за непослушание не стал, сказал лишь, что если что-то случится с кораблями или с Офейгом и Бриттом, то с Живодера спустят шкуру и привяжут к килю.
Второй же трудяга стер себе другое место. Шурин пыхтел над ярловой женой так долго, что один из ожидающих очереди оплеухой дал понять, что пора бы уже и уступить место. Аднтрудюр не стал ерепениться, слез с одной женщины и перешел к другой. Потом к третьей. Рабынь-то уже заездили до беспамятства, но жена Скирре взяла с собой в столицу подруг-наперсниц, которые были покрепче благодаря двум-трем рунам.
Уже на «Змее» я спросил у Трудюра, не притомился ли он за полночи беспрестанного труда.