Сага о Сюне
Шрифт:
После этого она шёпотом передаётся по очереди тому, кто стоит первым.
Когда тот, кто стоит первым, слышит фразу, он должен произнести её чётко и громко.
Чтобы все услышали.
Однажды Сюне стоял первым. Микаэль, стоящий последним, что-то прошептал Яне в ухо. После этого шёпот продвигался вперёд. Сюне не терпелось узнать, что же он услышит.
«Только бы не какая-нибудь гнусность», — ещё думал он.
Шёпот приближался. Кто-то хихикал. Он почувствовал руку Мари около своего
— Баба Яга — старая коза.
Нет, этого он не мог произнести громко. Проклятый Микаэль!
— Говори же, — шептали ему все один за другим. Некоторые толкали Сюне. Мари дёрнула ею за ухо. Сюне набрал побольше воздуха и произнёс громко и внятно:
— Баба Яга — старая коза.
В столовой воцарилась тишина. Затихли гул и звон посуды. Сюне мечтал провалиться сквозь землю.
— Что ты сказал?
Голос прорезал воздух как острый нож. Сюне обернулся. Рядом стоял никто иной, как госпожа Берг.
Её острый нос показывал прямо вперёд, и светящиеся глаза сверлили Сюне.
— Что ты сказал? — сердито повторила она.
Всё было кончено. Что мог Сюне сказать? Он быстро соображал. Потом он произнёс:
— Ага, я сказал, что Баба Яга — старая… старая сказка.
Счастье, что госпожа Берг плохо слышит.
Да, это знают все. Но почему ты стоишь и выкрикиваешь это здесь? Марш в конец очереди!
Сюне с облегчением встал последним. Он соврал прямо в глаза Бабе Яге. Проклятый Микаэль!
«Ты у меня ещё узнаешь», — подумал Сюне.
Взрослые утверждают, что от вранья чернеет язык. Но это на самом деле тоже ложь. Ведь у Сюне язык ни разу не почернел. Только однажды побелел, когда у него болело горло. И у папы язык тоже не чернеет, когда он врёт своим товарищам по работе, каких огромных рыб ему удалось поймать.
Рыба — это самое ужасное, считает Сюне. Рыба хороша только для котов. Но в школе как минимум раз в неделю им дают рыбу. Рыбные палочки ещё можно пережить. Но никак не рыбные фрикадельки.
Когда в столовой рыба, Сюне берёт совсем чуть-чуть.
Вместо этого он ест бутерброды с солью.
Картошка на пару, которую им иногда дают, тоже противная. И хоть её уже один раз почистили, выглядит она так, будто её нужно чистить ещё раз.
Дети не должны ничего оставлять на тарелке. Ни единой крошечки.
Если кто-то оставит немного, его отругает госпожа Берг. Она опасна, Баба Яга. Она заставляет детей съедать всё с тарелки.
Представь себе, что ты получил, например, слишком большую порцию ливерного фарша от дылды-шестиклассника. А живот больше не принимает. Больше съесть нет никакой возможности. Но тут подходит Баба Яга и пытается заставить тебя есть ливерный фарш. Это же опасно для жизни. Живот может лопнуть, или ливерный фарш потечёт из ушей.
Тот день, когда Сюне получил слишком много картошки, он не хочет вспоминать.
Дело было так.
Сюне был страшно голоден. Он решил съесть за обедом как можно больше. Им должны были дать вкусный обед. Гамбургер, лук и соус.
Сюне взял две больших картошки, три гамбургера и много соуса и лука. Мясо таяло во рту, а лук был так осторожно поджарен, что был почти свежим. Соус был очень нежным и текучим, а не густым и с комками, как обычно. Даже картошка была вкусной. Достаточно мягкой и не водянистой.
— Ой, как много! — удивились его товарищи по столу. — Ты никогда столько не съешь.
— А вот и съем, — самоуверенно заявил Сюне.
— Конечно, две больших картошки! — воскликнула Хелен и посмотрела на свою малюсенькую картошечку.
— Конечно, я всё съем, — слегка устало повторил Сюне.
— Но ты должен съесть всё, Сюне! — предупредила Яаана.
— Это я знаю. Могу я теперь начать есть? Спасибо!
Ням-ням, как чудесно! Сюне действительно наслаждался едой.
Сюне ел и ел.
Он взял ещё молока, сделал бутерброд, посыпал его солью и продолжал пировать. Когда у Сюне на тарелке осталось только полкартошки, живот вдруг сказал «стоп». Он объелся.
Конец! Он был переполнен гамбургерами, картошкой и соусом. Перед его глазами, злобно смеясь, прыгали картошки. На тарелке лежала отвратительная половина картофелины и пристально смотрела на Сюне.
«Ты должен съесть всё». Предупреждение Яааны эхом пронеслось в голове. «Я не могу», — подумал Сюне и расстегнул верхнюю пуговицу брюк. Но нельзя ничего оставлять на тарелке. Половина картошки сияла на тарелке.
«Ну и плевать», — подумал Сюне и поднялся из-за стола. Но тут его увидела тётка Берг.
Он быстро сел и сделал вид, что он ест. Противная Баба Яга!
За столом остались только Даниэль и Сюне. Вокруг было почти пусто. Столовые тётки могли видеть, что все дети хорошо поели и вели себя тихо и спокойно.
— Слушай, Даниэль, — начал Сюне.
Даниэль посмотрел на него.
— Хочешь мою половину картошки? Я её не трогал.
— Фу! — ответил Даниэль и сморщил нос.
— Я тебе одолжу на перемене мои резиновые шнурки.
— Нет, фу! — повторил Даниэль, встал и ушёл.
Сюне остался сидеть со своей холодной и неаппетитной картошкой. Он не знал, что сделать, чтобы убежать.
Сюне взял салфетку и вытер рот. Под носом засохло молоко. Это выглядело как пышные усы.
Он быстро выпустил салфетку. Она приземлилась на полкартошки и закрыла её.
Сюне пришла в голову идея. Он отодвинул стул, встал и взял ещё одну салфетку. Ею он тоже накрыл картошку.