Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигры моря: Введение в викингологию
Шрифт:
И тогда он стал рассказывать мне об учении Христа, согласно которому мы должны любить врагов наших и отвечать добром на причиненное нам зло.
Мне странно было слышать все это. Но, узнавая от него больше о христианстве, я начал понимать. Он научил меня своим молитвам и рассказал о своих святых — людях, идущих на муки и смерть ради своей веры, прося при этом Господа простить их мучителей. И я начал понимать, что есть другой вид геройства, отличающийся от геройства в бою, и есть другое, более полное счастье, чем счастье удачи и обладания богатством.
Крест над отверстием в потолке отбрасывал тень не только на стену, но и на меня самого.
Когда я настолько поправился, что мог вставать, я увидел, что отец Эдмунд был священником в маленькой деревенской церкви и что помещение, в котором я лежал, было комнатой в маленьком домике, находившемся рядом с этой церковью. Я пробыл у него всю зиму, помогал ему, как мог, в его многочисленных заботах, привыкнув к исполненным ненависти взглядам местных жителей. Однажды я вышел из дому один и был основательно потрепан оравой мальчишек, так что впоследствии я держался поближе к церкви.
Впоследствии я понял, что вытерпел отец Эдмунд ради меня в ту зиму.
В один из весенних дней он сказал мне, что в этой местности опять появились викинги.
— Ты можешь, если хочешь, отправиться к своим, — сказал он.
И на глазах его появились слезы, когда я сказал ему, что вернусь домой только священником, чтобы нести людям заповеди Господа.
Так что теперь ты знаешь, Турир, как я из викинга стал священником.
— Неужели у тебя никогда не возникало желания снять с себя крест и снова взять в руки меч? — прищурив глаза, спросил Турир. — Неужели тебе никогда не хотелось приложить руку к отродью Локи, подвергавшему тебя, раненого, пыткам в Англии?
— Я никогда не смогу сполна отблагодарить Господа за его милость, — сказал священник. — За то, что он не дал мне умереть в моих грехах. Я грешен и сейчас, еще не до конца освободив свой ум от ненависти и жажды мести; каждый день я молю Господа о прощении. Но я тешу себя надеждой на то, что, с Божьей помощью, никогда больше не возьму в руки меч.
— Ты сделан совсем не из того теста, что Тангбранд, священник Олава Трюгвассона, — сказал Турир. — Помнишь, Эльвир, скольких он самолично распорядился убить?
— Их было немало, — ответил Эльвир. — Но его свирепость мало помогла ему в крещении Исландии.
— В Дублине я взял на борт одного исландца, — сказал Турир. — Ты можешь расспросить его об этом. Хотя он обычно рассказывает о своих походах в Винланд с сыновьями Эрика…
Ярл Свейн вытаращил глаза.
— У тебя есть человек, который был в Винланде, и ты не говоришь мне об этом! — воскликнул он.
— Не думаю, что можно всерьез воспринимать его рассказы, — ответил Турир. — Послушать его, так они до сих пор сидели бы в Винланде с целым полчищем рабов-эскимосов, если бы только Лейв Эрикссон не слушался добрых советов Хьяртана! «И я сказал Лейву Счастливому, — говорит обычно он, — тебе следовало слушать меня, Лейв!»
— Давай все же послушаем, что он скажет, — предложил ярл. — Добрый смех никому не повредит.
Но Хьяртана не удалось нигде найти, и они так ничего и не узнали о Винланде.
Разговор вернулся к тому, чтобы объединить местных хёвдингов, эта тема была близка и ярлу, и Эльвиру.
— Ты мог бы нам помочь, Турир, заключив договор с Эриком, моим братом, и Эрлингом из Сэлы, — сказал ярл. — Эрлинг могущественный человек, с таким полезно быть в дружбе, что же касается Эрика, то я не одобряю его похождений; думаю, Эрик и сам понимает, что многим рискует, ничего особенного не получая взамен. Ты, Турир, знаешь людей из Хордаланда. Ты сам говорил, что был в походе этим летом вместе с Аскелем Олмодссоном, и я знаю, что Сигурд, твой брат, является шурином Эрлинга Скьялгссона.
— Я могу попробовать, — сказал Турир, — но ничего не обещаю. Ведь Эрлинг также является шурином и Олава Трюгвассона. И у него нет причин любить ярлов Ладе.
Перед тем как расстаться, Турир присягнул на верность ярлу. И ярл Свейн был доволен таким поворотом дела.
После того как ярл уехал домой и все разошлись, Турир остался во дворе.
Он стоял и смотрел на облака, закрывающие луну; ему не терпелось отправиться на север. Глядя на дома, отливавшие серебром в лунном свете, он думал о Сигрид, обретшей свой дом в Эгга.
Все эти дни она была так приветлива с ним; Эльвир тоже был сердечен и гостеприимен. Но все же теперь Эльвир нравился ему меньше, чем год назад. В нем появилось какое-то дразнящее превосходство, и Сигрид смотрела на него как на самого Одина!
И, думая о данной ярлу клятве верности, он решил, что попался в ловушку. Он не собирался нарушать клятву верности, будь то ярл Ладе или кто-то другой. Он всегда был самим собой, выше всего ставя родовые связи. Но на этот раз он дал себя завлечь…
В ту зиму Торберг Строгала построил корабль для Эльвира.
Торберг приехал задолго до Рождества посмотреть, поставлены ли стапеля для кнарра Турира; было решено, что он будет строить корабль для Эльвира, пока не приедет Турир. Но дни проходили, приближался месяц мясоеда [39] , а Турир все не появлялся.
Это был не маленький корабль, о котором первоначально думал Эльвир. Это было длинное судно, которым можно было гордиться, отправляясь в гости или участвуя, в случае необходимости, в морском сражении.
39
С середины февраля до середины марта.
Торберг Строгала был выдержанным парнем, дававшим распоряжения, не повышая голоса. Но уважение к этому молчаливому человеку было настолько велико, что даже самые крикливые работники замолкали, когда он был поблизости. Он не раз давал Эльвиру понять, что тот слишком самонадеян по части строительства кораблей. И в конце концов сказал, что либо Эльвир оставит его в покое, либо пусть ищет себе другого мастера.
Эльвиру пришлось смириться, хотя ему это и было не по вкусу. Зато Торберг спокойно занялся делом. Он знал, что Эльвир будет доволен, увидев готовый корабль.