Сага об орке. Некомандный игрок
Шрифт:
– Весла!
Просунул весло в отверстие порта. Корабль пока что шел по инерции. Только сейчас заметил, что волнение почти улеглось. Вдоль бортов потянулись высоченные, отвесные каменные стены.
– Весла в воду! И-раз!
Стараясь поймать ритм с Бьярни, наклонился вперед, отдавая весло почти на вытянутые руки, затем опустил лопасть в воду и на выдохе потянул к себе.
– И-раз!
Пристали мы у какого-то небольшого пляжика, в одном из коротких рукавов фьорда. Хольды было заворчали, что могли бы зайти в местный порт, поесть нормальной еды, но Фритьеф оборвал всё претензии.
– Привыкайте, вы теперь в походе.
– Фритьеф, поверь, нам привыкать не к чему, чай не в первый раз!
– А я и не про вас говорю, – качнул жбаном Сигмундовский «ближник», – а вот дренгам полезно. Пусть привыкают, пока мы еще в своих водах.
Хольды поворчали еще немного, типа а с чего мы-то должны страдать, но нахмуренный взгляд пожилого ветерана быстро потушил угли недовольства.
На берегу, подальше от корабля, развели костерок, для чего пришлось вырубить начисто весь кустарник, до которого смогли дотянуться: выхода наверх, к лесу так и не нашли. С другой стороны, это же и хорошо, как пояснил Кнуд – значит оттуда не нападут, не надо ставить дополнительный пост.
– А кто может напасть?
Кто спрашивал, я так и не разобрал.
– Да кто угодно! – отрезал старый кормчий, – Ты теперь походник, должен ждать нападения, даже когда дома с женой спишь! Понял?
– Да вот еще! – заявил долговязый Торстейн. – Так и свихнуться недолго.
Его высказывание поддержали смехом.
– Походник может быть или плюющим на осторожность, или старым. – рыкнул Фритьеф. Выдержал паузу, обводя всю компанию суровым взглядом. – Я и Кнуд, как видите, походники старые. А те, кто смеялся над осторожностью, давно уже рыб кормят.
– Так ты что, боишься смерти? – в голосе Ролло лично мне почудилась насмешка.
– Кто там такой умный? – «сержант» Фритьеф нащупал глазами «умника», смерил взглядом. – Чтоб ты знал: глупо бояться того, что неизбежно, все мы умрем, кто-то раньше, кто-то позже. Но и торопить не стоит. Пока ты здесь, ты еще можешь что-то сделать в этой жизни. А когда окажемся там… – Фритьеф поднял глаза к небу. – Или там… – опустил к земле. – Останется лишь ждать последней битвы. С тем запасом, что положишь в копилку. … Кстати, – он ухмыльнулся, – вот я и нашел первого караульщика!
Ужин вышел немудрящим. Воду пришлось брать из своих запасов, на берегу источника не нашлось. В кипящую воду кинули муки, кажется ячменной, да такого грубого помола, что изредка попадались чуть ли не целиковые зерна. Настрогали вяленного мяса. А под конец, когда варево уже сняли с огня, туда же отправился и здоровенный шмат сливочного масла.
Чтоб всем не толпиться у одного котла, часть отлили в три котелка поменьше. С одним из них подсуетился шустрый Синдри.
– Асгейр, Бьярни, давайте сюда, – махнул он нам рукой, с уже зажатой в ней деревянной ложкой.
– Парни, примете в команду? – подошел к нам Торстейн.
– Подваливай, – пододвинулся Синдри, оглянулся, – эй, Фреир, что ходишь как неприкаянный? Присоединяйся!
Остальные гребцы тоже разбились на пятерки. К большому котлу присоседился Фритьеф:
– Ну-ка, молодежь, посторонитесь!
И тоже заработал ложкой. С «индивидуальными» тарелками оказались лишь Сигмунд и Кнуд.
Хоть Бьярни и ворчал, что у себя дома он таким поросят кормит, сметелили все. Сказывался целый день проведенный «на свежем воздухе, за физическими упражнениями». Запили прихваченным с собой пивом.
– Эх, разбавленное! – проворчал кормчий.
– Смотри, старый, не наклюкайся! – подмигнул ему Ойвинд.
– Ты меня еще поучи! – насупился Кнуд. – Ну-ка плесните еще добавки, а то каша явно пересоленная оказалась.
На ночь выставили караулы. В первом, ожидаемо оказался Ролло. В напарники он получил Рерика.
Спали на корабле, прямо на палубе, завернувшись в плащи. Я вытащил из рундука запасной суконный плащ, свернул из него что-то навроде подушки, да еще с удовольствием стащил высокие кожаные сапоги, прозванные «морскими». Ух… ногам прям полегчало. Провощенные да промасленные, они, конечно, хорошо защищали от морской воды, но прели в них ноги просто жутко!
Утром никто не будил, проснулся сам от голосов и хождения народа туда-сюда. Ну что сказать? Поскольку это была не первая моя ночь на досках, с подстилкой из одной только шкуры, проснулся вполне свежий и отдохнувший.
На берегу уже кипятилась вода, ходили хмурые парни. Фритьеф отчитывал Ролло. Оказывается, ночью он вставал проверять караульных, и поймал парня спящим.
– Так! – поднялся после завтрака ветеран. – Ну-ка послушали меня все! – интонация не сулила ничего хорошего. – Ролло, за то, что заснул ночью на карауле, лишается десятой части доли.
– Фритьеф, но… – вскинулся тот.
– Заткнись! – оборвал его ветеран, – Чтоб до всех дошло: это мягкое наказанье. Будь мы в водах людей… Ролло бы утром казнили. Усекли?
Над пляжем повисла гнетущая тишина. Слышно было лишь как волны бьются о борт драккара, да где-то в небесах кричат птицы.
– А его напарник, Рерик… Его лишаю двадцатой части доли!
– А меня то за что?! – взвился Рерик, – Я-то не спал!
– Ты допустил, чтоб уснул Ролло!
– Но…
– Без «но»! А чтоб не спорил, лишаешься еще двадцатой части. – Фритьеф поднял взгляд, оглядел притихших дренгов, – И чтоб все уяснили, в походе я дважды не повторяю.
– А любит наш кормчий пиво, – негромко проговорил Бьярни, пристраиваясь рядом.
– Да уж, – обронил Синдри, бросая осторожные взгляды на хмурого старикана, – с утра еле добудились. Сейчас голова у него наверно трещит, знатно.
Мы опять в открытом море, парус гонит наш корабль дальше на юг. Вновь череда взлетов-падений с волны на волну, периодически залетают брызги, всё так же свистит ветер в снастях, всё так же скрипит и «дышит» корпус.
– Слышишь, Кнуд, а сегодня нам что-нибудь расскажешь? – выкрикнул со своего места один из близнецов.