Сага
Шрифт:
– Как подумаю, что все это когда-нибудь будет моим…
– Что все это?
– Весь Париж будет моим, его золото, женщины – все будет принадлежать мне.
– Отличная водка. Быстро ударяет в голову, но хороша.
– Я стану настолько известным, что меня будут приглашать американцы, а французы – умолять остаться.
Я уже научился понимать Жерома; не в первый раз он заводит свою горько-сладкую песню.
– Никак не забудешь про четыре миллиона долларов? На твоем месте я бы тоже свихнулся. Такая сумма просто не существует – четыре миллиона долларов! Немыслимо! Четыре миллиона… даже если и видел десятки фильмов с чемоданами, набитыми «капустой», все равно не представляешь, что это такое. Четыре миллиона долларов! Это не слова, а какие-то
Он спрашивает, что бы я сделал с такими деньгами, окажись они передо мной на столе, но мне ничего не приходит в голову.
– Ты же сценарист, да?
– Когда речь идет о деньгах, у меня пропадает воображение.
– Попробуй придумать историю про типа вроде тебя, которому неожиданно достается миллионов двадцать франков.
– Он бы стал откалывать что-то такое, чего никто никогда не делает, но о чем все мечтают.
– Ну-ну, давай дальше.
Деньги и маленькие радости, которые они приносят. Однажды я собрал тысячу франков, чтобы купить подарок Шарлотте, но не нашел ничего памятного. Не зная, что ей подарить, я провел два дня, сочиняя для нее хайку 3 .
3
Жанр японской поэзии.
– Придумал что-нибудь?
– Он отдаст себя в руки полудюжины косметичек, чтобы те за восемь часов сотворили с ним чудо. Затем отправится в бутик с суперроскошными шмотками и к ретивым портным, умеющим вытаскивать бабки. Он скупит все, начиная от твидового костюма, которые обожают землевладельцы, до смокинга. Покончив с одеждой, приобретет небольшой английский кабриолет – одну из баснословно дорогих игрушек, которые постоянно ломаются, – короче, осуществит мечту идиота. Затем начинается волшебная сказка. Он заказывает шикарную эскорт-гёрл в самом лучшем агентстве. Снимает Зеркальную галерею в Версале, где устраивает изысканный ужин, затем отправляется с ней выпить по бокалу шампанского в ресторан на последнем этаже Эйфелевой башни, где им зарезервированы места. Ночь они заканчивают в самых роскошных апартаментах отеля «Крийон».
– На все это он потратит штук сто. А на следующее утро?
– На следующее утро он спросит себя, что за девица лежит с ним в постели и почему ее интересуют лишь его бабки. Он спросит себя, какого черта делает в этих апартаментах, где не осмеливается запачкать даже пепельницу. Увидев себя в зеркале в новых шмотках, он подумает, что похож в них на типа со старого рекламного плаката «Алка-Зельцер». Но он не спросит себя, не выглядит ли смешно в тачке, которая идет ему так же, как боа из перьев – уборщице, так как будет уже в этом уверен. Что дальше? Он вспомнит, что его мать заложила свою галантерейную лавку, и выпишет ей чек. Потом оплатит отдых на Сейшелах своей сестре, у которой никогда не было свадебного путешествия, потому что у нее не было свадьбы, потому что не было претендентов. Он серьезно поговорит со своим банкиром, который посоветует ему сделать несколько капиталовложений. При хорошей конъюнктуре и неплохих процентах можно купить облигации «Сикав», которые заморожены уже года два. Однако он предпочтет вложить деньги в строительство, и агент по продаже недвижимости быстро найдет ему участок площадью в 110 квадратных метров в квартале, где земля повышается в цене. Вот и все.
Жером наливает себе немного водки и вытягивается на диване.
– Захватывающе…
– Я же сказал тебе, что у меня плохо с воображением, когда дело касается бабок. А что бы ты сделал с четырьмя миллионами долларов?
– Нужно спросить у господина Мстителя. Он задействовал бы все средства для разработки безжалостного плана, чтобы уничтожить всех, кто причинил ему зло.
Я тоже когда-то восхищался Ивоном Совегрэном («Шикарный французский парень», как назвали его в статье «Варьете»),
В нашем сценарии нужно преодолеть несколько подводных рифов: мы ничего не можем доказать – за этим подлецом Совегрэном стоит весь Голливуд и министр культуры, а Жером в настоящий момент не может вложить в это дело ни гроша.
Посреди ночи, под воздействием водки, выдвигая одну за другой нелепейшие идеи, мы наконец начинаем нащупывать верную дорожку. Перевозбужденный, Жером решает привести в порядок свои заметки и сделать резюме.
– Работы мне хватит до конца ночи, так что устраивайся на диване, если не собираешься домой.
Я отклоняю предложение и покидаю двух братьев.
Сегодня у меня возникает ощущение, что с «Сагой» не все благополучно. Однако в нашей жизни не произошло ничего исключительного. По-моему, я единственный, кто заметил какое-то изменение курса.
Впрочем, день начался как обычно, мы собрались около девяти утра, чтобы доработать черновые наброски 16-й и 17-й серий. Сейчас уже час дня, братья Дюрьецы уплетают пиццу, а мы с Матильдой решаем пообедать в городе.
«Мне нужно сменить обстановку», – говорит Матильда, не решаясь признаться, что ее тошнит от запаха расплавленного итальянского сыра. Старик не желает составить нам компанию. Похоже, что Матильда рада этому, хотя я не понимаю почему.
Вообще-то до сих пор я видел ее только в нашей конторе, чаще всего спрятавшуюся за монитором, и мне интересно узнать, как она выглядит в другой обстановке.
Матильда шагает быстрыми мелкими шагами, как истинная парижанка, и, не прерывая разговора, внимательно наблюдает за жизнью улицы. Сегодня на ней оранжевое платье, великолепно сочетающееся с ее золотисто-каштановыми волосами, падающими на плечи. Она выбирает ресторан, точнее, небольшое бистро, где довольно уютно, несмотря на грохот электрического бильярда. Поскольку мне никогда не приходилось обедать с дамой, которая пишет любовные романы, я тщательно изучаю меню.
– Я очень рада, что мы можем побыть наедине.
Немного смутившись, я делаю жест рукой, означающий что-то среднее между «спасибо» и «я тоже».
– Мы можем перейти на «ты», Марко?
– Конечно.
– Забавно называть тебя Марко. Так звали одного из моих героев – итальянца-ловеласа, – чьи похождения я описала в романе «Человек без сердца».
Вчера, в самый разгар работы, когда мы вносили последние исправления в бурную сцену между Джонасом и Камиллой, разговор неожиданно переключился на семейные отношения, и Матильда сообщила, что она выздоравливает от любви. Бог его знает, почему мы даже не попытались узнать об этом поподробнее. Зная, какие диалоги и ситуации она может придумать, когда речь идет о сердечных и альковных делах, я боюсь даже представить, на что она способна, если решит кому-то отдаться телом и душой.
– «Человек без сердца»? Моя невеста придет в восторг.
– Как ее зовут?
– Шарлотта.
– Очень мило. Марко и Шарлотта.
Некоторое время мы молчим, поглощая овощные закуски.
Ее обращение ко мне на «ты» выглядит страшно неестественно, похоже, ей не терпится сделать наши отношения более теплыми и ради этого она пренебрегает правилами приличия. Но с какой целью?
– Где ты будешь сегодня ночью?
– Сегодня ночью?..
– Да, во время передачи пилотной серии.