Сахар…
Шрифт:
Господи, как она могла так опростоволоситься, практически сдала себя в самый неподходящий момент. Что ж, остаётся давить на то же, что до сих пор срабатывало.
– Так я же в газете работаю, издержки профессии. – Она широко улыбнулась всеми своими ровными отбеленными зубами. Обычно это помогало, особенно на экзаменах – перед преподавателями-мужчинами.
– Ну да, точно, забыл. – Лицо его расслабилось, взгляд устремился куда-то вдаль. – Ты права, полиция не говорила мне, что это самоубийство.
– Что?! – теперь пришёл черед Агаты выказать недоверчивость.
– Они
– Сахар?
– Да, твоя фамилия, Сахар, – попытался сострить мужчина, вызвав у Агаты некоторое замешательство. – Или о чём ты? Конечно сахар. Как же можно пить кофе без сахара?! – Павел не понял её смятения.
– Конечно, кофе с сахаром вкуснее, особенно, когда его не чересчур положат, – быстро сгладила неприятное направление разговора Агата, добавив с эти слова небольшую вольность из мыслей о первой и последней встрече с Костей.
– Ты о чём это? Что-то я совсем запутался. – Теперь его густые чёрные брови, блестящие на солнце, сдвинулись к середине, ещё чуть-чуть и он её расколет.
Но сейчас, когда уже ясно, что это точно убийство – потому что никакого сахара в кофе не должно было быть, – можно отступать. Не нужно больше обсуждать с ним эту тему, дальше она всё сделает сама – найдёт убийцу, пока полиция не узнает о её присутствии на месте преступления за пару часов до смерти Кости.
– Что-то я совсем глупости говорю. Думаю, нам надо просто дождаться результатов экспертизы. А теперь, скажи, Тагар придёт на футбол?
После упоминания имени его маленького друга Павел уже не думал об убийстве брата – ведь женщина, которая так сильно ему нравилась, сейчас искренне поинтересовалась его жизнью, такой близкой ему частью этой жизни.
Солнце уже намекало на близость к вечеру, сколько же они здесь просидели? Девушка поёжилась, натягивая воротник почти до самых щёк. Павел подсел к ней вплотную и заглянул в глаза цвета какао. Ну вот, сейчас он точно увидит в них всю правду о многочисленных связях, и пиши – пропало.
– Агата, ты…? – не успел он спросить, как она перебила.
– Да, я девственница! – секунда молчания продлилась целую вечность прежде, чем Павел расплылся в улыбке до ушей, а Агата, поняв свой нелепый ответ, смутилась до корней волос.
– Вообще-то я не это хотел спросить… – Неловкость момента создала космических размеров напряжение, они оба вот-вот готовы были взорваться от смеха. – Ты пойдёшь со мной сегодня на свидание?
– О, конечно! – Румянец залил её щёки, и воротник уже мешал, создавая лишнее тепло.
– Хотя то, что ты сказала просто замечательно. – Молодой Болдуин засветился, как новогодняя ель. – После развода с Ольгой я поклялся себе, что не стану встречаться с женщинами, не хранящими себя для одного мужчины. Верность – признак не только целомудренности, но также сильного характера и ума.
«Ну вот, как в душу плюнули. Слабохарактерная дура». Агата сначала поникла, а потом выпрямилась, чтобы не терять роль, которую уже проклинала, на чём свет стоит. «Интересно. Если бы я его не перебила, как мы бы пошли на свидание? Он, что, сознательно шёл на риск?»
Теперь её мысли уже не имели значения, ведь он попал в сети и нужно ковать железо, пока оно горячо. Влюбить в себя на полную катушку. А если он и узнает правду, то простит эту светловолосую любящую его по-настоящему девушку, потому что жить без неё уже не сможет.
Глава 6
«Суббота. За окном близится вечер, а подруга рассматривает колонию малолетних преступников, лишь бы завязать отношения с красавчиком, предположительно замешанным в смерти брата».
Катя развалилась на диване с миской чипсов перед телевизором, сложив ноги с накрашенными ногтями на стул перед собой. Ещё не было ни одних выходных, на которых они с Агатой не заглянули бы в клуб. Возмущение валилось через край.
Маленькая однокомнатная квартирка на улице Корабелов никогда не казалась девушке с огненными волосами уютной. Коричневый сервант, бежевый раскладной диван с плюшевыми подушками, который ночью превращался в ненавистное супружеское ложе, тут нечему было привлекать Катю, дома её ничто не держало. Уже с понедельника она ждала выходных, чтобы улететь в голубые дали под ликером, знакомиться с парнями, отжигать и под утро завалиться в чью-нибудь постель. В самом худшем случае, договориться о встрече на неделе и вернуться домой слушать ворчание скучного мужа.
«Это несправедливо. Вот, Агата сейчас устроит свою личную жизнь с этим ворюгой любимых подруг, и останусь я без родной души, хоть вешайся от одиночества», – думала Катя.
Комната, исполненная в бежево-коричневых тонах, навевала ей воспоминания о своей детской комнатке в бабушкином доме. Стены из светлого дерева, верблюжий ковёр на полу, и такого же цвета советское покрывальце на кровати. Там она мечтала о том, что когда-нибудь за ней приедет принц на белом мерседесе и, подхватив на руки, внесёт в их общий дворец. И будут они жить-поживать в своих хоромах, любя друг друга до конца дней. Сказка оказалась в прошлом, сейчас она уже взрослая и понимает, что в жизни нет вечной любви с ежедневным сексом, а реальные дворцы чуть миниатюрнее коробки от холодильника.
В дверях заворочался замок. Странно, для прихода Ильи рановато, может мама приехала навестить молодую семью, и довольно выслушать кучу нареканий на своего зятя, приговаривая «Я же говорила, тюфяк он у тебя, надо было за Лешку моряка выходить, вот тот уж точно держал бы тебя на коротком поводке – настоящий мужик»?
Катя не любила встречать мужа у порога, вот и в этот раз осталась в той же позе, даже не колыхнувшись в сторону скрежета в замочной скважине. Но через секунду в комнату что-то с грохотом ввалилось и обрывистым голосом драной кошки мужского пола запело «Хлопай зеницами и летай, привиться не зап-пывай».