Саит

Кострова Валентина Викторовна

— Отец меня посадил в пятилетнем возрасте. Вместо тигра, которого я просил у него, он подарил мне первого скакуна. Сказать, что все члены семьи любят лошадей, будет преувеличением, скорей это один и пунктов воспитания, — взгляд задерживается на моих глазах, потом опускает на губы, что я непроизвольно их облизываю.

— Дорогая, я отойду на минутку, а ты развлеки Саита, чтобы он не скучал, — Пол нежно целует в висок, я не смотрю ему вслед, а следовало, я полностью поглощена нашим гостем, который тут же прищуривает глаза. Мы вдруг остаемся наедине друг с другом, не смотря на то, что вокруг

хватает людей, но почему-то их не замечаем.

Порочные огоньки вспыхивают в голубых глазах, зрачки расширяются и полностью меня поглощают. Что-то демоническое вспыхивает в груди, толкает меня на скользкую дорожку, по которой ранее я уже ходила. Забытое чувство драйва наполняет мою кровь, будоражит и щекочет нервишки. Ощущение словно проснулся от летаргического сна, пытаешься вдохнуть полной грудь, надышаться как никогда ранее. Непроизвольно подаюсь в сторону мужчины, сделав маленький робкий шаг. Его глаза еще ярче вспыхивают, пристально за мной следя. Саит незаметно крутит головой, будто расстегнутый воротник светлой рубашки душит его, кончиком языка смачивает уголки своих губ.

— Дева, — Пол обнимает сзади. — Сходи в погреб и принеси оттуда пару бутылок вина. Саит поможешь? У нас оказывается выпивка на исходе, а я прослежу за тем, чтобы накрывали на стол, — чмокает под сузившим взглядом Саита в щеку и срывается с места метеором, скрываясь в стороне кухни. Логично было бы мне пойти на кухню и проконтролировать поваров, а мужчинам принести вина.

— Пойдем и принесем вина, пока гости не умерли от жажды, — иронизирует Саит, а я не сразу отмираю, потому он вдруг улыбается мне той самой улыбкой, которая всегда предназначалась мне.

— Следуй за мной! — голос звучит хрипло и низко. Отворачиваюсь, дабы совсем не сдать себя с потрохами, но думаю мои чувства уже не являются секретом для Каюма. Нужно собраться, нужно взять себя в руки и выяснить мотивы странного поведения Саита. В погребе само то расставить точки над i, никто нам не помешает поговорить.

Мы выходим из гостиной, проходим по коридору, сворачиваем в сторону подсобных помещений. Все это время спиной чувствую, как в области затылка слегка печет, как эти ощущения иглоукалывания спускаются к шее, потом ниже, замирают на моих лопатках. Открываю дверь погреба, щелкаю выключателем и осторожно спускаюсь вниз.

— Думаю взять пару бутылок белого и красного. Сладкое, полусладкое, сухое… Пол любитель сухого, а мне нравится ощущать сладость во рту, — замираю перед специальным стеллажом для бутылок, чувствуя, как нервы вдоль позвоночника натягиваются, как струны гитары.

Мне кажется, что чужое-родное дыхание касается моей кожи на шее, жар тела рядом стоящего человека греет меня. Гул нарастающего сердцебиения шумит в ушах, едва слышу собственное дыхание. Я вся в звуках, ощущениях за спиной. Прикрываю глаза, медленно оборачиваюсь, морально готовлюсь увидеть прежнего Саита, который не раз признавался мне в любви.

— Ты боишься замкнутого пространства?

— Что? — дергаюсь так, словно меня ошпарили кипятком. Хмурюсь, разглядываю Саита, который стоит напротив, засунув руки в карманы брюк. — Что происходит, Саит? Почему ты себя так ведешь?

Саит подходит ко мне вплотную,

пристально разглядывает мое лицо. Я чувствую, как возникает тепло от его взгляда на щеках, как это тепло устремляется к шее, опаляет кожу ключицы. Дыхание сбивается от его столь близкого нахождения от меня. Как наркоман, который завязал с дурью, осторожно вдыхаю его запах смешанный с нотками тяжелого парфюма. Мало, мне мало этого вдоха, я вообще хочу большего. Хочу то, что так манит и так запретно: поцелуя.

Он сокращает между нами расстояние, его в моем личном пространстве становится много, так много, что поджимаются пальцы на ногах, а кожа покрывается мурашками, волосы на затылке немного шевелятся от напряжения. С усилием воли не закрываю глаза, но губы приоткрываются, когда горячий воздух от его тяжелого дыхания касается сначала моей щеки, потом моих губ. Он вдруг вскидывает руки и упирается ими в стеллаж по обе стороны моей головы, его грудь почти упирается в мою, между нами еще может протиснуться альбомный лист.

— С самой первой встречи меня к тебе тянет, — шепотом обжигает губы, склоняет голову на бок, гипнотизирует мой рот. — Ты мне снишься, Дева, в самых непристойных снах. Если бы только знала, как мне хочется дотронуться до тебя…

Весь воздух исчезает из легких, ноги подгибаются. Мне уже совсем неинтересно, какую игру ведет Саит, я млею от его присутствия, от его взгляда, от его слов. Я плавлюсь жидким металлом, хочется прижаться к нему, забраться руками ему под рубашку и чувствовать, как под ладонями бьется его сердце.

— Ты очень красивая, Дева. Мысль, что ты принадлежишь Полу, меня убивает, — его губы почти прикасаются к моим губам, я задерживаю дыхание и, нарушая все правила поведения приличных девушек, сама его целую. Плевать на всех, главное, чего я хочу. Хочу его.

На секунду замираем, едва веря в происходящее, но через мгновения сминаем друг друга. Я вытаскиваю рубашку Саит из брюк, дрожащими руками прижимаюсь к его бокам, он напрягается под моими ладонями. Прикусывает нижнюю губу, а потом нагло врывается языком в мой рот, сгребая мои волосы на затылке в кулак. За моей спиной опасно звенит полка с бутылками, а Саит неистово трахает меня языком, сильнее прижимаясь к моему телу. Это похоже на предсмертную агонию. Трясет как в лихорадке. Мысли, если они еще какие-то были в начале разговора, исчезли, есть только первобытная потребность в ласке, в желании принадлежать.

— Эй, ребят, вам помощь не нужна? — сверху раздается обеспокоенный голос Пола. Мы замираем, не отстраняемся, губы наши все еще прижаты друг к другу. Я первая прихожу в себя, вдруг представив, что увидит Пол, если спустится сюда.

— Все нормально, думаем, какое вино побольше взять, — мой голос хрипит, Саит утыкается лбом в мой лоб, слышу скрежет зубов.

— Бери на свое усмотрение, дорогая.

— Хорошо, — шаги моего жениха удаляются, я отталкиваю от себя Саита. Смотрим друг на друга без сожаления, его губы, наверное, как и мои, опухшие. Темные волосы в хаотичном беспорядке, рубашка навыпуск, местами помята. Глаза лихорадочно блестят, а если опустить взгляд вниз, то можно в области ширинки брюк увидеть очевидную выпуклость. Мое возбуждение не так красноречиво.