Сакральная Азия: традиции и сюжеты
Шрифт:
Все вышеописанное относится к ритуальной практике, с которой по объяснению Мадэ духовная практика связана на Бали неразрывно. Что же касается принципов этой связи, то Агунг Прана обещал в скором времени представить меня Высшему Священнику на Бали, который лучше кого-либо другого может ответить на философские вопросы о медитации. Именно его портреты висят в зале для медитации в Таман Сари Спа, и именно с ним Агунг Прана посещал ашрам Рамана Махарши и готовится к поездке по Святой Ганге…
Лучшие места для практики йоги в Убуде
Вместо обещанного ранее продолжения делаю небольшое отступление, следуя развитию событий. Дело в том, что Агунгу Пране пришла в голову замечательная мысль – показать мне лучшие, по его мнению, места для йоги в Убуде – резорты его близких друзей.
Напомню, что согласно классическим трактатам, «лучшее место для йоги» описывается следующим образом, например, в «Бхагавадгите»: «Пусть йог пребывает в одиночестве в безлюдном месте, контролируя свои тело и ум, свободный от желаний и чувства собственничества… Следует разместить асану (коврик) на открытом чистом месте… Это место должно быть уравновешено: не высокое, чтобы не упасть, и не низкое, чтобы не заползали змеи или насекомые, а сырость от земли не испортила здоровье…» Итак, по мнению Агунга Праны, – вот это оно самое и есть… Команека Бисма Спа:
Как бы то ни было, хотя резорт далеко не пустует, на этой «лесной опушке» стоит почти мистическая завораживающая тишина. Дабы я могла лично убедиться, что лучшего места и впрямь не найти, Прана с Команом (владельцем) решили пригласить меня погостить пару дней на вилле, что дало мне также возможность попрактиковать в зале для йоги, пообщаться с их инструктором по йоге Харшикой, а также побеседовать с самим Команом – человеком широким и творческим во всех аспектах жизни, с весьма оригинальной философией жизни, которой он обязан во многом своему отцу Неке (отсюда Команека).
Коман – человек современный: 10 лет образования и работы в США и столице Джакарте, многочисленные поездки в Европу и пр. К поездке своего отца на Святую Гангу относится он с большим скепсисом вплоть до откровенного хохота. Хотя его супруга занимается йогой, и он с восторгом припомнил случай, как она вылечила асанами бесплодие у своей подруги, самого Комана это не вдоховило. Но как всегда «суть – не в сути, а в колорите», и из последующего рассказа о его жизни стало ясно, что человек это высоко духовный, просто он идет вполне «балийским путем» – через творчество и социальное единство.
Началось с озарения: работая в успешно развивающейся западной компании и навещая своего отца на Бали, он заметил, что простаивая перед картинами в его галерее, он погружается в какой-то необыкновенный и несвойственный его деловой жизни покой. Эффект накапливался – и вдруг внезапно для всех он вернулся на Бали и открыл свою картинную галерею (при поддержке отца, который всегда оставлял сыну свободу выбора). Далее начались настоящие чудеса: находя совсем безвестных художников, которые ему нравились, он вывел троих в десятку лучших и самых дорогих мастеров Индонезии!
Собственно, особого желания «строить отели» у него изначально не было, но надо было селить не только своих художников, а также и ценителей искусства, прибывающих с Запада. Так появился первый резорт возле галереи в Обезьяньем Лесу, а всего их уже три. Но Команека – место особенное, поскольку она также совместное архитектурное творение Комана вместе с супругой, которая больше занимается интерьерным дизайном. И стоит она на берегу маленькой, но святой речки, текущей от прославленной Пуры Гунунг Лебах в месте слияния двух притоков немного выше по течению на той же улице.
Я не возьмусь пересказывать наш двухчасовой разговор, ибо он был насыщен деталями о всех сторонах балийской жизни, в которой Коман принимает самое деятельное участие: и банджар (собрание общины), и индуистский храм (несмотря на скепсис), и лучшая школа (где учатся его 4 детей), и забота о персонале (продвижение талантов, пенсии…). Но свое духовное развитие через живопись он выразил предельно отчетливо: реализм (материя) – импрессионизм (энергия) – абстракционизм (мышление) – наконец, выражение сущности бытия. Проработка видения и отражения устройства всех уровней реальности налицо!
Вернемся к йоге в узком смысле, которая на фоне богатой жизни владельца кажется совсем частным аспектом данного «места для йоги». Как-никак, а зал для йоги в резорте имеется, и при желании постояльцев практиковать приглашают лучших инструкторов из самых известных центров в Убуде. Одного из них – Харшику – попросили о встрече со мной, чтобы я могла получить представление, как у них поставлена йога. Этот молодой учитель (28 лет) имеет уже восьмилетний стаж практики и преподает сразу в нескольких местах, на удивление, включая освященный нами ранее резорт Убуд Сари.
Харшика показался довольно симпатичным сочетанием волевой целеустремленности и скромности. Он оказался не «цеховым мастером» одного стиля, а творчески сочетает три стиля (шивананда + айенгар + аштанга-виньяса) на базе индивидуального подхода (где при подборе стратегии опирается на аюрведу), в котором также интегрирует в практику асан и пранаямы, и медитацию. Но образование его оказалось несколько ограниченным в рамках азов классической йоги, ибо он никогда не слышал ни о «Хатха-йога-прадипике», ни таких слов, как «бандха» и «крийя». Впрочем, учить начинающих в отелях несложно.
Второе лучшее место для йоги – в буквальном смысле «дворец» (Чокорды – князя Убуда). В целом, я дам только вид на эту «лесную опушку» и примерный ракурс на то место, где должен располагаться «коврик для йоги» (зал для йоги у них тоже есть, но небольшой – человек на десять, однако группу для «царской йоги» вполне можно разместить). Ибо он уже был неоднократно с разных сторон освещен Михаилом. Надо отдать должное Агунгу Пране – на его просвещенный вкус Команека нравится ему куда больше, ибо царскому дворцу «недостает простоты», и там «слишком много излишних завитушек».