Сакрополис. Маг без дара
Шрифт:
– Решающий голос за вами, леди Блок, – с печальной улыбкой произнес Зых.
– Вы все думаете только о тактиках и стратегиях, – Алина встала и обвела каждого сердитым взором. – Но никто не произнес ни слова об этической стороне вопроса. Как вы думаете, что с нами сделают, когда обезумевшая от безграничной власти матросня хлынет на улицы? Или вы поверили слову этого подонка и предателя? Грош цена его обещаниям, так что лично я предпочту доблестную смерть позорному плену. Я – за бой!
– Что же… – подытожил старик, и шесть пар глаз повернулись в мою сторону. – Я ошибся. И точку в споре ставить вам, господин ректор. А нам придется
– Я… – со сжатых добела пальцев капнул холодный пот. – Зараза…
Глава 5
– Найдите простыню побольше? – Алина вскочила и всплеснула руками. – Вы серьезно? Прошлый ректор никогда бы так не поступил!
– Я не могу рисковать жизнями студентов и горожан, – попытался оправдаться я, прекрасно осознавая, что единственная жизнь, которой не хочу рисковать – моя собственная. – Против такой армады потери будут колоссальными – и без каких либо шансов на успех! Британцы все равно зайдут в город – только по трупам! А уж потом учинят полный беспредел, ибо, как говорили мудрые римляне: горе побежденным.
– Чушь собачья! – не выдержал Одинцов.
– Нет, это единственный выход! – в ярости возразил Зых.
Все шесть магистров вскочили и принялись орать, как стая сорок, размахивая кулаками и перебивая друг друга. Но склоку прервал оглушительный пушечный выстрел – на этот раз холостой.
– Время вышло, – Зарубин взглянул на часы.
– Поднимайте белый флаг, – с тревогой и толикой стыда произнес я.
Боевое крыло совета развернулось и в полном составе покинуло зал заседаний. У самой двери Алина обернулась и холодно произнесла, глядя прямо в глаза:
– Если со студентами что-либо случится – я вам этого не прощу.
Дура, блин. Как будто в бою с ними ничего бы не случилось.
Не остались в стороне и другие «ястребы».
– Вы заставили меня крепко усомниться в вашем патриотизме, – проворчал Одинцов, прежде чем выйти.
– А меня – в мужественности и дальновидности, – Вивьен усмехнулась и вздернула нос.
Да и пошли вы все к черту. Поглядел бы, как долго вы бы продержались против такой мощи.
– Господин ректор, – старый аэромант приблизился к кафедре. – Перед тем, как мы поднимем флаг, вам стоит обратиться к горожанам и объяснить, что происходит.
– А без этого никак? – меньше всего мне хотелось светить лицом перед обозленной толпой.
– Без этого будут ненужные жертвы, – пояснил Зарубин, глядя в окно. – Надо приказать гарнизону сложить оружие, а гражданским – не выходить на улицы.
– А кто-то другой может выступить?.. – продолжал цепляться за последнюю соломинку.
– Ректор так же является и главой Сакрополиса, – хмуро сказал клирик. – Вся ответственность – на вас.
– Враг накрыл нас непроницаемым куполом, – Давыдов поднялся на своем каркасе медленно и плавно, как на гидравлических приводах. – Но внутренняя радиосвязь должна работать. Думаю, из моей лаборатории получится подключиться к громкоговорителям на улицах и площади. Прошу за мной. Я подготовлю устройство к работе, а вы подготовьте речь, чтобы успокоить жителей.
Да уж, ничего не скажешь. Уж лучше бы я попал в тело бездарного школьника и прокачивался охотой на всяких тварей, а не вот это вот все. Я, конечно, блин, писатель, но Черчилль из меня вряд ли получится. Я никогда и не ставил пред собой задачи быть властителем умов и сердец, а просто хотел веселить людей и отвлекать от безумной реальности.
Чтобы условный Вася Пупкин, придя с двух смен домой, где его ждут трое детей и жена-мегера, не лез в бутылку, а лез в интернет – прочитать свежую проду от любимого автора, улыбнуться и понять, что все не так уж плохо, ведь скоро выйдет новая глава.
Я никогда не собирался наставлять, поучать и воспитывать, втирая заумные псевдофилофские трактаты о смысле жизни и месте под солнцем. Именно поэтому девять из десяти моих романов – о попаданцах. Потому что я хочу, чтобы эти тексты погружали в светлый сказочный мир, где добро всегда побеждает зло, а справедливость торжествует, а не так, как обычно. Тем же, кто жаждет крови, мрачности и суровой правды, могу посоветовать почаще выглядывать в окно.
А мои книги – это временная передышка от всей окружающей жести. В том числе и для меня самого. Я и в страшном сне не мог представить себя на месте правителя осажденного города во вселенной, меньше всего похожей на добрую сказку. Но если во мне все же есть хоть какие-то зачатки таланта, я сумею объяснить жителям свое решение. По крайней мере, постараюсь.
– Будьте осторожнее, – Давыдов поднял руку, и поворотный запор на бронированной переборке завертелся сам собой. – И не подходите близко к решеткам.
Обитель ферроманта выглядела так, что сам Тесла бы обзавидовался. Похоже, Рауль изучал не только магию земли и металла, но и все современные научные разработки, непосредственно связанные с землей и металлом, отчего лаборатория выглядела, как технический музей.
Несмотря на высокий потолок, просторное помещение напоминало бункер из-за полного отсутствия окон. Под мрачными сводами разместили громадные динамо-машины, паровые турбины, самые разные виды труб и кабелей, антенны, механические вычислители, катушки и, конечно же, новомодные двигатели внутреннего сгорания.
Мелочевка вроде проводов и нитей пребывала в жутком беспорядке и свисала отовсюду, точно лианы. Но стоило хозяину войти в свой санктум санкторум, как медь и сталь змеями расползлись в стороны, освобождая путь к столу с разобранным радиоприемником и раструбом примитивного микрофона.
– Прошу, – мановение пальцев – и решетчатый алюминиевый стул залетел мне прямо под задницу и пододвинул вплотную к устройству. – Сейчас я настрою связь.
Пока Рауль вертел тумблерами и щелкал переключателями, я пытался придумать правдивую и в то же время обнадеживающую речь, однако в гудящую голову постоянно лезли политические мемы и крылатые фразы, вроде «я устал – я ухожу». Вдобавок ко всему, разговорная речь экспромтом – вообще не мой конек.
Несмотря на работу в школе, я все-таки знал тему уроков и заранее готовил материал, а не жег глаголом от души и сердца. Зато с письмом получалось гораздо лучше – когда есть время продумать и проработать каждую фразу, то и результат совершенно иной. Если бы мне дали на речь пару часиков, а еще лучше – пару суток, вот тогда…
– Все готово, – шепнул задохлик. – Можете начинать.
– Ептыть… Ой… – закрыл раструб ладонью и вдохнул поглубже, собираясь с мыслями. Ближайший рупор висел рядом с входом в академию, так что я прекрасно слышал собственные слова. И мне они совершенно не нравились.