Сальватор. Том 1
Шрифт:
Это в самом деле был г-н Жерар.
Судя по тому, как торопливо он пробежал через двор и взлетел по лестнице, которая вела к кабинету начальника тайной полиции, а также по тому, как старательно он наклонялся к земле, тщательно скрывая ту часть лица, которая неизбежно оказывалась открытой, несмотря на низко надвинутую шляпу и высоко поднятый воротник, наблюдательный человек непременно отвернулся бы с отвращением, узнав в этом человеке «доносчика»
в полном смысле этого слова.
Как мы уже сказали, начальнику полиции доложили о г-не Жераре.
Дверь в кабинет г-на Жакаля распахнулась, и посетитель шагнул за порог.
– Ага! – молвил г-н Жакаль. – Вот и честнейший господин Жерар! Входите, дорогой мой, входите!
– Я, может быть, не вовремя? – спросил г-н Жерар.
– Вы – не вовремя?! Это невозможно.
– Вы очень добры, сударь, – промямлил г-н Жерар.
– Я, напротив, собирался за вами послать… Чтобы вы меня побеспокоили?! Скажете тоже! Вы – мой верный друг, мой герой, мой любимчик! Надеюсь, господин Жерар, вы сказали это в шутку.
– Мне показалось, что вы стояли…
– Да, конечно. Я только что проводил одного из ваших Друзей.
– Одного из моих друзей? Кто же это?
– Господин Сальватор.
– Я с ним незнаком, – растерялся г-н Жерар.
– Зато он вас знает; так я, во всяком случае, думаю.
– Мне показалось, вы собирались выйти.
– И вы надеялись, что наша беседа не состоится, неблагодарный?
– Господин Жакаль…
– Положите-ка вот сюда свою шляпу. У вас всегда такой вид, будто вы собираетесь сбежать… Вот так, хорошо… Теперь садитесь! Где еще, дорогой господин Жерар, вы найдете лучшего товарища и более любезного собеседника, чем я? Неблагодарный! Не говоря уж о том, что, пока вы радеете о безопасности короля, я забочусь о вас! Да, я точно собирался выйти. Но вы пришли, и я остаюсь… Выйти! Да, черт возьми! Я готов пожертвовать своими самыми интересными делами ради удовольствия побеседовать с вами. Что же вы можете рассказать мне новенького, честнейший господин Жерар?
– Немного, сударь.
– Тем хуже, тем хуже.
Господин Жерар покачал головой, словно хотел сказать:
«Заговор стоит на месте».
– Что еще? – продолжал настаивать г-н Жакаль.
– Вчера к вам должны были доставить человека, которого я приказал арестовать у кафе Фуа.
– Что он делал?
– Вел разнузданную наполеоновскую пропаганду.
– Расскажите об этом поподробнее, дорогой господин Жерар.
– Вообразите…
– Скажите прежде, как его зовут.
– Не знаю, сударь… Вы же понимаете, что с моей стороны было бы неосмотрительно спрашивать у него его имя.
– А приметы?
– Высокий, плечистый, одет в длинный синий редингот, наглухо застегнутый, с красным бантом в петлице.
– Отставной офицер?
– Так я и подумал, особенно когда увидел его широкополую шляпу, надвинутую на глаза,и решительно сдвинутую набок.
– Неплохо, господин Жерар, неплохо для начинающего, – пробормотал г-н Жакаль. – Вот вы увидите: мы сделаем из вас отличного сыщика. Продолжайте.
– Он вошел в кафе, и я последовал за ним, так как он показался мне подозрительным.
– Хорошо, господин Жерар, очень хорошо!
– Он сел за столик и спросил маленькую чашку кофе и графин водки, заявив во всеуслышание: «Я пью кофе только с водкой! Обожаю „глорию“!» И он огляделся, словно ожидая, не ответит ли ему кто-нибудь.
– Неужели никто так и не отозвался?
– Никто… Тогда он решил, что не все сказал, и прибавил:
«Да здравствует „глория“!»
– Дьявольщина! – выругался г-н Жакаль. – Да он настоящий бунтарь! «Да здравствует „глория“!» – это все равно что сказать: «Да здравствует слава!»
– Я тоже так подумал, а так как при настоящем правительстве, которое по-отечески о нас заботится, у нас нет оснований кричать: «Да здравствует слава!» – этот человек показался мне подозрительным.
– Очень хорошо!.. Вот бандит с Луары!..
– Я сел за стол напротив и решил послушать и посмотреть, что будет дальше.
– Браво, господин Жерар!
– Он спросил газету…
– Какую?
– Откуда мне знать?
– Вот тут вы не правы, господин Жерар.
– Думаю, «Конститюсьонель».
– Да, это была «Конститюсьонель».
– Вы полагаете?
– Я в этом уверен.
– Если так, господин Жакаль…
– Он спросил «Конститюсьонель»… Продолжайте.
– Он спросил «Конститюсьонель», но я заметил, что сделал он это исключительно из бахвальства. То ли случайно, то ли из презрения он все время держал ее вверх ногами до тех пор, пока в кафе не вошел один из его друзей.
– Почему вы решили, господин Жерар, что это его друг?
– Они были одеты абсолютно одинаково, только у вновь прибывшего костюм был поношенный.
– Вот что значит вернуться из Шан-д'Азиль… Продолжайте, господин Жерар, это был его друг, у меня нет в этом ни малейших сомнений.
– Это тем более вероятно, что вошедший направился к тому, что сидел за столом, и подал ему руку.
«Здорово», – грубо сказал первый.
«Здорово! – в том же тоне отозвался второй. – Ты получил наследство?»
«Я?»
«Ты!»
«Это еще почему?»
«Да потому, черт побери, что одет ты с иголочки».
«Это жена меня приодела по случаю моих именин».
«А я думал, ты денежки получил!»
«Нет, по-моему, нам придется и дальше верить некоторое время в кредит нашему венскому корреспонденту».
– Герцогу Рейхштадтскому! – заметил г-н Жакаль.
– Я тоже так решил, – кивнул г-н Жерар.
«Знаешь, – продолжал первый офицер, – этот самый венский корреспондент чуть было не приехал в Париж».
«Знаю, – отвечал другой, – да ему помешали».
«Что отложено, то еще не проиграно».
– Хм, хм! Господин Жерар, зачем же вы сказали, что вам почти нечего мне сообщить? Я считаю, что и это уже много, даже если вам нечего было бы прибавить…