Сам себе властелин
Шрифт:
Старая дуэнья нахмурилась и сухо кашлянула.
— Да, я знаю, тётушка Паблия, — Лорен вздохнула, — ты не одобряешь праздник. Но Владык больше нет, а Калькуара стоит заброшенная. Ах, говорят, там устраивали великолепнейшие балы!
— Владыки Калькуары? — я решил чуть-чуть сыграть дурачка, — я слышал о них…
— Не будем о политике, — девушка обворожительно улыбнулась, — это тётушка скучает по старым временам. Увы, замок пустует, а Чёрных Владык больше нет. А даже если бы и появился наследник, Кемнаро
— Тёмные нарушили клятву, — проскрипела дуэнья, — и город ждёт наказание.
— Тётушка! Давайте не будем о грустном! Это невежливо по отношению к Ивану.
Нас прервали — официанты принесли еду. Мне досталось каре барашка, посыпанный зёрнами граната салат и странные лиловые дольки непонятного овоща.
— Новинка сезона, — пояснила Лорен, — картофель. Его начали выращивать в прошлом году. Попробуйте!
Серьёзно? Лиловая картошка? Я из вежливости откусил кусочек. Картошка как картошка, только цвет неприятный.
— Скажите, вы уже осмотрели Кемнаро? Ходили на набережную? Вы должны обязательно попасть туда вечером. В сумерках там чудесно!
Поддерживая беседу, я откровенно любовался девушкой. Чёрные волосы, уложенные в высокую причёску, открытые плечи, изящная шея. Что там говорила Калькуара? Нужно подумать о наследнике? У меня есть кандидатура ему в мамы.
— Простите, — Лорен отложила салфетку и поднялась, — я на минутку.
Я остался наедине с дуэньей. Ну как есть баба-яга! Взгляд суровый, как у сержанта в армии, сросшиеся брови, крючковатый нос.
— Налей мне вина, молодой человек, — старуха подмигнула мне, — выпьем за то, что девочка тебя не раздавила до смерти.
Что же, за это я был согласен поднять бокал. Тётушка Паблия выпила вино залпом и посмотрела на меня пронзительным взглядом.
— Если соберёшься на ней жениться, подумай хорошенько. Девочка слишком умная, каждый ход продумывает на десять шагов вперёд.
— Я…
— Решишь, что нужна такая — хватай и увози к себе. А там хоть уговаривай, хоть силой заставляй. Главное — не давай ей раздумывать. Отец её только спасибо скажет: четверых женихов уже отшила.
— Спасибо за совет.
— Только сам трижды подумай, потянешь ли такую жену. Она тебе спуску не даст.
Я подлил старухе вина. Однако, неожиданный поворот. Ладно, разберёмся.
Вернулась Лорен и мы несколько часов развлекались светской болтовнёй. Я узнал, что её папенька весьма продвинутый — не полагается на доходы от поместья, а держит мануфактуру. Меня просветили, что в городе есть театр, цирк и “развлечение для бедных” — кулачные бои. Между делом девушка проговорилась о своих бывших женихах: мол, знатные, но глупые, только о турнирах и пьянках думают, оттого и отказала им. Или это не “проговорилась”, а забросила крючок в мою сторону? Очень может быть, Лорен и правда была умна.
Расстались
— В следующий раз, когда будете в городе, — Лорен улыбнулась с хитринкой, — дайте мне знать. Вы обязательно должны попасть в театр! Улица Кровавых Ладоней пятнадцать. Запомнили? Отправьте мне записку и мы сходим на представление.
Я кивнул и поцеловал ей руку. Бархатная кожа пахла ландышами и морозом.
— До свидания, Иван. Не забудьте про обещание!
Дуэнья только хмуро покачала головой.
Экипаж умчался, и я остался в одиночестве. Улица Кровавых Ладоней дом пятнадцать, говорите? Посмотрим, вспомнит ли она обо мне, когда я снова приеду в Кемнаро.
***
На следующее утро я засобирался домой в Калькуару. Как бы в городе ни было комфортно, но меня тянуло в замок с неимоверной силой. По мумию я соскучился, что ли?
Выехали мы небольшим караваном. Я на своём страусе Джипе (да помню я, что их называют соронами, но страус он и есть страус), Свен на птице поменьше, и семь коренастых птиц, нагруженных баулами.
— Не беспокойтесь, — Свен указал на грузовых “лошадок”, — они будут идти за ведущим и не потеряются.
Так и двинулись. Выехали из города, неспешно прокатились среди полей и углубились в лес.
— А разбойники у вас встречаются? — я оглядывал деревья по сторонам от дороги и прикидывал, что нас можно легко взять тёпленькими. У меня даже меча нет!
— Встречаются, но не на этой дороге. Сюда только лесорубы и углежоги ездят, а торговцам здесь делать нечего.
Да, в какой же дыре я живу — даже разбойники ей брезгуют.
— Свен, не подскажешь, у вас принято девушкам дарить цветы?
— Вроде светлые рыцари, когда на турнире побеждают, преподносят своей даме розу. Кажется. Я плохо светлые обычаи знаю.
— Понятно. А что тогда дарят?
— Ну, сладости. Драгоценности, если намерения серьёзные. Соронов тоже можно. Или кошелёк денег.
Я икнул. Кошелёк? Нормальненько! Пришёл на свидание, и такой — возьми любимая, вот тебе сотня золотых. А она: как неожиданно, это мои самые любимые монеты. Пойду их в вазу поставлю, буду любоваться. Тьфу! Дикие люди, никакой романтики.
Уже после обеда мы подъехали к Первой заставе. Но спешиваться не стали — это дилижанс не мог проехать через развалины, а птички бодро скакали по битому камню. И через минут двадцать мы стояли перед воротами Калькуары.
— Иду-иду!
Через двор замка ковылял мумий в окружении скелетов.
— Это…
Я повернулся к Свену. На парне лица не было. Он побледнел, губы затряслись, шея пошла красными пятнами.
— С-с-с-келеты!
Свен показал на них пальцем.
— Б-б-б-бежим!