Самая младшая

На обложке использована иллюстрация Светланы Соловьевой

Дизайн обложки: Юлия Межова

Макет подготовлен редакцией Астрель СПб

Доброе

Меня зовут Лара. Я автор этой книги. И еще нескольких других. Про любую из них меня хотя бы раз спрашивали: «А как вы придумали персонажей?» Подозреваю, что спросят и теперь. Я честно отвечу, что с девочкой Полиной, главной героиней этой истории, мне очень повезло. Она сама пришла.

Это было осенью. Я гуляла во дворе со своим псом Нельманом, смотрела на окна школы, в которой тогда учился мой сын, и думала о том, что его первая учительница могла бы быть и моей первой учительницей. Я представила, что снова учусь во втором классе. Тут Нельман потянул поводок и вытащил меня из раздумий в сторону гаражей.

Я поняла, что превращаться во второклассницу мне категорически нельзя: иначе некому будет гулять с собакой, любить сына и работать редактором. Тут из школьной калитки вышла девочка лет восьми с очень забавной родинкой на щеке. Она посмотрела на нас и сказала:

– А у меня тоже есть собака. Такса. Его зовут Бес. А как зовут вашу собаку?

Так мы и познакомились с Полиной. У нее есть не только собака по имени Бес, но еще мама и папа, которые на работе бывают чаще, чем дома. Есть бабушка, которая преподает математику, пожилой дедушка, который очень плохо видит и не может читать – зато он придумывает Полине разные сказки. Есть старшие брат и сестра, их зовут Стас и Неля. А младших нет, хотя иногда хочется. Еще у этой девочки есть своя страна с очень необычными жителями.

У меня, кстати, тоже когда-то была своя страна. (А вот собаки не было.) В общем, оказалось, что мы с Полиной во многом похожи. Наверное, именно поэтому я и смогла написать про нее эту повесть.

Лара Романовская

На уроке чтения играл с солнечным зайчиком.

Замечание в дневнике одного второклассника

Полинина бабушка не очень хорошо управляется с мобильником, вот и купила самую простую модель. «Для чайников», как говорит папа. «Для абитуриентов», как говорит она сама. Хотя у абитуриентов в телефонах много разных игр, Полина спрашивала. А в бабушкином – только «шарики», «змейка» и тетрис. Если перед сном играть в тетрис, то, когда станешь засыпать, перед глазами будут падать кирпичики, ярко-зеленые на оранжевом фоне. И сон тоже начнется с кирпичиков. Вот они сыпятся из тучи, летят, а потом разбиваются. И внутри каждого фигурка – феечка или дракон. Как в шоколадном яйце, только живые. И дальше потом снятся про них всякие приключения…

Если честно, Полина помнит сон не очень хорошо. Но бабушка и дед Толя его вообще не смотрели. Поэтому можно рассказывать про Кирпичную страну долго – пока бабушка варит какао и жарит гренки. Когда Полина рассказывает свой сон, у нее рот занят. Ей некогда есть творог. Может, бабушка заслушается, забудет, сколько его там было у Полины в тарелке?

– Ну вот, а потом Кирпичная Королева хлопнула в ладоши, а с неба сразу же свалились еще кирпичики. Потому что Королеве было нужно платье, туфельки и зонтик кружевной. Это в первых трех кирпичиках было. А в четвертом…

Она дальше не придумала еще. А останавливаться нельзя, а то дед Толя и бабушка догадаются, что это не сон. Поэтому Полина берет ложку:

– Сейчас поем и дальше расскажу.

– Ну и хорошо, – кивает бабушка. Она скрипит мочалкой по подгоревшей кастрюле: – Все, Толь, кончилась каторга!

– Дачно-каторжный сезон… – Дед Толя скребет ложкой по дну тарелки. У него там творога почти не осталось. Может, подложить ему пару ложек? Дедушка, конечно, догадается, но Полину не выдаст.

– Он самый… – кивает бабушкин затылок.

Там сидит заколка в форме бабочки. На настоящую не похожа – слишком оранжевая и пластмассовая. Это раньше Полинина заколка была, в первом классе, пока там крылышко не треснуло пополам. Полина хотела заколку выкинуть, а бабушка забрала ее себе и стала носить на своем пучке.

У них волосы почти одинаковой длины. У Полины – до резинки на шортах, у бабушки – до завязок на фартуке. Это если распустить как следует, чтобы лицо прядями завесить. Полина только с распущенными может быть красивой. У нее на правой щеке родимое пятно. Полина растет – и пятно вместе с ней. Раньше оно было с горошину, теперь – с рублевую монетку. На школьных фотографиях Полина стоит боком. А дома ее снимают так, чтобы лицо было немножко волосами спрятано. Мама говорит, «как под вуалью». Она называет Полину Вишенка, потому что пятно как раз такого цвета.

– Доела? – Бабушка поворачивается заколкой к раковине, а глазами к тарелке.

– Поела… – Полина пожимает плечами (и еще не треснувшие заколки подпрыгивают вместе с косами): – Но я же не хочу. И вообще… Дальше слушай! В четвертом кирпиче у Королевы была сумочка розовая… Нет, лучше белая, как Нелина, и там не монограмма на замочке, а большой ангел…

– «Монограмма»… – вздыхает бабушка: – Все слова умные знаешь, а творог есть не хочешь.

– Не все, – тихо спорит Полина и берет ложку для варенья. Интересно, почему у черной смородины мякоть зеленая, а варенье потом бордовое получается? – А потом Кирпичная Королева знаешь что сделала? Она посмотрела, что было в пятом кирпичике. И ты знаешь, дедуль, что там было?

Теперь Полина смотрит на деда, на его рубашку. Там в кармане лежит пачка сигаретная, и у нее на крышке – целый комок белый, из тарелки брызнул. А кажется, будто дедушка попал под творожный дождь.

– Не знаю, ты же не рассказала дальше… – Дед улыбается.

Зубы у него стальные, как у злодея. Но дед Толя самый добрый на свете. Просто он так выглядит, что на него смотреть немножко страшно. Со сказочными злодеями так бывает. Они снаружи чудовища, а внутри – добрые колдуны. В последней серии или к концу книжки из чудовища получается очень красивый герой. С дедом Толей такое тоже может произойти. В сказке.

– Полина! Ну хватит мне нервы граблями драть! Три ложки съешь – и свободна.

– Я одну уже съела, можно ее не счита…

– Тоня, она съела, я знаю, – дед морщит бровь. Подмигивает, но этого за черными очками не видно: – Просто Полина ест не творог с вареньем, а варенье с творогом…

Ну откуда дед Толя про такое знает? Он же слепой!

– Баб Тонь, дедушка! А знаете, что Кирпичная Королева нашла в последнем кирпичике-сундучке?

– Что нашла, Полин? Я прослушала немножко…