Самая плохая адептка
Шрифт:
Я пыталась объяснить отцу, что тетушка Лижбет вряд ли сможет обучить Валежку хоть чему-то. Старушка была подслеповата, да и слышала плохо. Мне ли не знать – я регулярно переводила ей средства на дорогущие целебные микстуры и на очки с магическими линзами. Да тетя до сих пор считает, что у нее не «маразма», а харизма! Старушка видела нас лишь на портрете и толком не разберется, какая именно из внучатых племянниц к ней приехала!..
Я замерла и неожиданно для сестры согласилась с решением папеньки.
Потому
Вскочив из-за стола и буркнув, что мы отправляемся собирать вещи, потянула за собой рыдавшую в голос сестрицу.
– Я знаю, что делать! – сообщила Валежке, как только мы оказались наедине в ее спальне.
– Да что тут поделаешь? Целый год ни новых туфелек, ни развлечений, – всхлипнула сестрица. – А я так мечтала учиться в пансионе! Там изучают не только танцы, но и моду!
– Будет тебе пансион!
– Как? – шмыгнула носом Валежка.
– Мы с тобой поменяемся, – подмигнула я ей.
– Как это «поменяемся»?
– Очень просто. Ты едешь вместо меня танцевать и шить модные наряды, а я…
– А ты отправишься к тетушке Лижбет? – наконец догадалась сестра.
– К тете я, разумеется, тоже заскочу, а на самом деле отправлюсь поступать в Провинциальную магическую академию. Заодно и на жениха посмотрю – что мне за счастье такое привалило.
– Ничего не понимаю, – захлопала глазами сестрица. – Как же ты увидишься с тетушкой, если поедешь в академию?
– А ты помнишь, где живет тетя Лижбет?
– Где-то в Ликарнии. Какая-то дыра на границе с Протумбрией. От нас очень далеко, – тяжело вздохнула Валежка, вероятно представив захолустье во всей красе.
– Именно! Ликарния граничит с Протумбрией, а там рядом… академия! – торжественно пояснила я. – Остановлюсь у тети, она сослепу и не разберет, которая из племянниц к ней пожаловала. Совру, что посещаю курсы кройки и шитья или кружок магического домоводства, а сама буду ездить на занятия в академию.
– Элиска, как же ты все здорово придумала! Ты такая умная, – с восхищением произнесла сестрица. – Тебе обязательно нужно учиться! Только, боюсь, меня в пансионе разоблачат, ведь они будут ждать тебя.
– Да кто догадается? Пансион закрытый, деньги отец наверняка заплатил немалые. Так какая им разница, кто из сестер Кошмарек учится?
– А твоя Провинциальная академия – та еще дыра, там тоже никого из знакомых не встретишь! – Валежка вдруг нахмурилась. – Только придется сознаться ректору в том, что ты его невеста. Он тебя по фамилии вычислит, она у нас слишком известная.
– А я скажу, что документы потеряла, – не сдавалась я. – Да что-нибудь придумаю, главное – поступить!
– Обязательно поступишь и станешь лучшей адепткой! – обнадежила меня сестра и покосилась на шкаф. – Ладно, Элиска, нечего время терять. Давай собирать вещи. Мне нужно столько с собой взять!
И Валежка принялась вытаскивать
Глава 2
Не столько мир посмотреть, сколько себя показать
Я попрощалась с папенькой и Валежкой, села в поезд и помахала из окна вагона родителю ручкой, даже утерла для приличия единственную, выдавленную с трудом, слезинку. Сошла уже на следующей станции и час провела в привокзальном кафе. Там меня и обнаружила сестрица, которая совершила похожий маневр. Да, мы не искали легких путей, но папеньку необходимо убедить в том, что дочери уехали – далеко и надолго. Хорошо у меня были собственные деньги на новые билеты, даром, что ли, я последние два года работала в семейных аптеках.
Нам с сестрой пришлось провести на вокзале еще час, дожидаясь поезда. Это время мы потратили с пользой, применив маскировку. Я с трудом втиснулась в Валежкино платье и прикрыла бархатным жакетом все то безобразие, что бесцеремонно вываливалось из корсета. На голову мне сестрица нахлобучила блондинистый парик. Куплен он был в спешке в одном из привокзальных магазинчиков, качество еще то: волосинки напоминали солому, а прическа – взъерошенную траву. Но алхимичить с волосами было некогда, как и применять сложный грим. Поэтому Валежка наспех пощекотала кисточкой мое лицо и смазала губы липкой помадой. Я чихнула и облизнулась.
– Не ешь помаду! Знаешь, сколько я за нее заплатила? – укорила меня сестра.
– Даже знать не хочу, – проворчала я и нахмурилась, рассматривая свой новый образ в зеркале дамской комнаты.
Если Валежка думала, что в жутком парике и с ярко-розовыми губами я стану похожа на нее, она жестоко ошиблась. Из меня вышла сельская простушка, заявившаяся с полей прямо на бал.
– И не забывай! На тебе платье из последней коллекции лиры Ширнель! Береги его! – зудела сестра, поправляя оборки на моей груди.
– Да как тут забудешь! Я в эту «шинель» еле влезла. Боюсь, что как только сяду – швы по бокам разойдутся!
– А ты не садись! И не ешь в дороге! Хотя я шнуровку ослабила, можешь воды попить, – разрешила Валежка. А затем тяжело вздохнула, рассматривая наряд, полученный в обмен: – Ты привезла мне мешок!
– Вовсе не мешок, а очень удобный сарафанчик, – буркнула я, привязывая к животу и бедрам сестры маленькие подушки. – Ткань приятного дымчатого цвета, практичная, не мнется. И фасон свободный – ешь не хочу.