Самая правильная ведьма. Трилогия
Шрифт:
— Ладно, ладно! Подожди! — Мира сжала пальцами виски и зажмурилась. — Дай мне пару минут.
Поняв, что разом на все вопросы не ответить и наскоком ничего не решить, ведьмочка подошла к делу иначе — поэтапно. Самое главное сейчас — не паниковать и не думать слишком много, не пороть горячку, потому как до добра это еще никого не доводило. Допустим — только допустим! — что рыжий говорит правду. В таком случае надо успокоиться и попытаться определить, что из сказанного ангелом имеет рациональное зерно, а что, возможно, — преувеличение. Второе — выяснить у ангела, какие именно проклятия на ней висят, может все и не так жутко, может мелочь какая-нибудь, из которой раздули трагедию.
— Ну это я тебе
Перед Мирой возникла еще одна голова — и это была голова классического в книжном понимании ангела. Белокурый, голубоглазый, розовощекий, с наивным радостным взглядом, милой, доброй улыбкой и обязательным нимбом над головой. Ведьмочка не могла не улыбнуться в ответ. Затем перевела взгляд на своего ангела и нахмурилась — и почему ей досталось чудовище в хранители, неужели всех нормальных до нее расхватали? Чувство сожаления, написанное у нее на лице, было истолковано друзьями правильно, рыжий соизволил обидеться:
— Нет, ну рожа моя ей не нравится, видите ли. Что за шовинизм везде, я вас спрашиваю? Почему рыжих никто не любит? Где справедливость? Вот и охраняй ее после этого, поганку неблагодарную.
— Шовинизм — это немного не то, мой друг, но да ладно. Почему рыжих никто не любит? — возразил ему мелодичным голосом Касс. — Это ты зря на подопечную наговариваешь. Хамил бы ты поменьше, Петр, глядишь, и отношение бы поменялось. И вообще, ты заметил, как снизился уровень культуры в последнее время? Живущие на земле уже не считают зазорным оскорблять друг друга в лицо, произносить вслух бранные слова. Куда катится человечество? Как жить в таком ужасном мире?
— Тебе ж я тоже хамлю, а ты со мной дружишь!
— Я с тобой дружу уже триста лет, еще с пеленок, и знаю, как облупленного, а другие — нет. Сколько раз говорил тебе, что нужно быть добрее к окружающим, снисходительнее к их недостаткам. Где твое ангельское терпение? Где всепрощение и милость? Где искренне желание сделать окружающих лучше?
— Да иди ты со своими проповедями, кралю вон мою проконсультируй и свободен.
Касс повернулся к застывшей от изумления девушке — надо же, то ни одного ангела не знала, а тут сразу два. Это везение или как?
— Простите нас великодушно, — пропел он и очаровательно улыбнулся — на младенчески пухлых щеках тут же появились ямочки. — Кроме того, я заранее нижайше прошу ни с кем о наших беседах не говорить, иначе у нас с Петром будут серьезные неприятности. Видите ли, правилами запрещен прямой контакт с подопечными, так что мы ради вас пошли на грубые нарушения. Уж будьте снисходительны, не выдавайте. А мой друг — он немного невоспитан и диковат порой, но это все от недостатка материнской любви, а не по душевной черствости, уж не судите строго, ведь и ваша матушка в свое время слишком рано покинула вас.
«Но я из-за этого на людей не бросаюсь, ведь так?» — хотела парировать Мира, но отчего-то проглотила язвительную реплику, уже готовую сорваться с языка. Может, кроткие глаза Касса гасили на корню все агрессивные порывы?
— Прощаю и обещаю не трепаться о вас никому, — буркнула себе под нос и потребовала: — Ну, говорите, чего у вас там хорошего для меня.
Но Касс еще не все сказал. Его прямой открытый взгляд наполнился укоризной и на сей раз — из-за Миры.
— Милая дева, — начал он, деликатно откашлявшись, — я позволил себе — с позволения Петра, естественно, просмотреть ваше дело и должен вам сказать, не могу не сказать! — что пренебрежительное отношение к усопшим есть первый шаг к тому, чтобы попасть в услужение к богу Лжи. Нельзя забывать тех, кто дал нам жизнь, даже если их с нами уже нет. Уважение и почитание родителей — есть краеугольный камень вашего, милая дева, будущего. Это, кстати, и твоя недоработка, друг мой. Нельзя оставлять подопечного без поддержки и благостных наставлений надолго. Видишь, к чему это приводит?
Мира отчаянно покраснела, но возражать не стала — он был прав. Но соглашаться или оправдывать свое поведение не собиралась, что бы этот ангел себе ни думал. Тоже мне, воспитатель. Где они раньше-то были? Петр демонстративно молчал, словно все происходящее не имело к нему отношения.
Белокурый еще раз откашлялся и сменил тему, осторожно поинтересовавшись:
— Я так понимаю, мой рыжий друг…
— Опять рыжий, опять рыжий, чего цепляешься к моему цвету волос? — загундел Петр.
— Друг мой, я не имел в виду ничего плохого, не обижайся, пожалуйста, — перевел на нахала смиренный взгляд Касс. — Миранда, я могу обращаться к вам по имени? Спасибо. Позвольте представиться — ангел первого ранга Кассиопей, можно просто Касс. Теперь по делу, буду краток, а то времени, простите, в обрез. Так вот, я в некотором роде долгое время занимался подобными вещами — имею в виду, проклятиями — и именно я определил, что на вас наложено как минимум пять разных. Проклятие случайностей, неприятностей, одно разглядел родовое — то есть, тут даже не ваша вина, еще одно на физическое тело — ваше, разумеется. Ну и так, по мелочи, еще даже не активированное — черная гниль.
Положа руку на сердце, Мира и половины этих проклятий — хотя ведьмой была — не знала. Про черную гниль никогда не слышала, что такое проклятие случайностей представляла слабо, про неприятности и слыхом не слыхивала. Родовое проклятие — это да, в школе проходили, но видимо, больше мимо, потому как кроме названия, девушка не могла припомнить никаких подробностей. Судя по названию, да и словам Касса, это шло от родителей. Неужели мама с папой ее прокляли?
— Нет, не переживайте так, ради Жизни и Истины. Ваши родители вас очень любили и защищали, как могли. Я вижу на вас остатки материнского благословения, оно и не давало проклятиям войти в силу раньше. Позвольте немного рассказать. Родовое проклятие — это не когда ваши же родители вас проклинают, это проклятие, наложенное на них самих, либо их предков, и после их смерти переходящее на потомков. И сила проклятия увеличивается после каждого переноса, причем в разы. Тот факт, что вы родились, указывает, по моему скромному мнению, на то, что родовое проклятие лежало на ваших родителях — уж на обоих ли или на ком одном — мне неведомо, и перешло к вам по наследству, убив, простите ради Жизни и Истины, своих прежних носителей. Будь проклятыми ваши дедушка или бабушка, вы бы просто не появились на свет.
Мира ахнула, зажала рот ладонью, глаза наполнились слезами. Как? Ее мамочка и папочка погибли в аварии не из-за плохой погоды, а из-за проклятия? Но это… ужасно, это немыслимо! Кто мог сотворить такое и почему? И почему именно родовое проклятие? Кто ненавидел Мариссу и Ридьярда Новиковых столь сильно, что заставил и их дочь расплачиваться непонятно за что?
Касс печально улыбнулся, светлый нимб его потускнел:
— Милая девушка, не казнитесь и не терзайтесь понапрасну. Вы не в силах повлиять на ситуацию в данный момент, вам надо лишь остаться в живых, этим вы спутаете злодеям все планы.
— Но… кто? — вскричала Мира вне себя, вперив в ангела свирепый взгляд, не желая бросать эту тему. — Какой негодяй сделал такое? Кому помешали мои родители? Ты знаешь? Скажи мне, я требую немедленного ответа!
Касс покачал головой:
— Увы, я не всеведущ, я лишь вижу то, что есть сейчас, и поверьте мне, милая девушка, вам стоит поторопиться с обращением к колдуну, у вас осталось не так много времени.
— Пять лет? — наугад брякнула ведьмочка, почему-то вспомнив привидевшийся суд.