Самая страшная книга 2015
Шрифт:
Матушка Степана, Маргарита Васильевна, смотрела в эту ненастную ночь спутниковое телевидение.
Усадьба молодой семьи Звягиных была первой на въезде в Подгорск. Охранял двор умнейший пес по кличке Пират. За пять лет своего существования он научился отличать своих подгорчан от пришлых людей, проезжающих мимо по изломовской дороге, которая, пока шла по Подгорску, числилась Трактовой улицей. И на своего, подгорского, незваного ночного гостя он реагировал бы совсем не так яростно и остервенело, как на кого-то неизвестного в эту ненастную ночь.
Хозяйка, Лена Звягина, несмотря
Пират во дворе залаял внезапно, истово, зло. По характеру лая Лена сразу поняла, что во дворе кто-то чужой.
– Дим, – позвала женщина, – сходил бы посмотрел, что-то Пират во дворе заходится, слышишь?
Дима промычал что-то неопределенное. Лена заглянула в комнату. На экране Джонни Депп разговаривал сам с собой и со своим отражением в зеркале, и Лена поняла, что сейчас мужа вряд ли удастся оторвать от просмотра. Муж любил ужастики и готов был смотреть их часами. Как он говаривал – для того, чтобы уравновесить свою природную доброту.
Лена накинула куртку с капюшоном, нацепила налобный фонарик и, пройдя сквозь сенки [9] , вышла наружу. Луч фонарика слабо пробивался сквозь темень и дождь. Пират где-то возле конуры лаял, не умолкая.
9
Сенки – холодная пристройка к дому.
Сбоку послышался какой-то звук: то ли скрип, то ли стон. Лена обернулась и увидела за пеленой дождя, всего в нескольких шагах от нее, жуткую бледную фигуру. Фигура стояла, облокотившись на угловой столб дровяника, – почти голый мужик в одних промокших насквозь белых кальсонах с раззявленной ширинкой.
Он покачнулся и сделал шаг в сторону Лены, сразу потянувшись к ней обеими руками. Она шарахнулась в сторону и завизжала, споткнулась обо что-то и упала на бок, в грязь. Тут же вскочила и увидела прямо перед собой жуткую рожу, правая половина которой была густо залита красным. Снова завизжав, Лена метнулась в сторону крыльца, взлетела по ступенькам, опять споткнулась. Пытаясь сохранить равновесие, взмахнула рукой и смела с полочки кучу всякой всячины: пластиковые бутылки, воронки для разлива ГСМ, промасленную ветошь, консервные банки, стаканчики для рассады… Упав на четвереньки, ткнулась рукой в пятилитровую канистрочку с лукойловским маслом для генератора и тут же метнула ее наугад через плечо. Вскочила на ноги, как на пружинах, и вбежала в дом, мгновенно закрыв входную дверь на засов.
– Дима, блин, у нас во дворе маньяк!!! Или зомби!!!
– Какой там еще маньяк? – недовольно отозвался муж, отрываемый от фильма на самом интересном месте. Но из комнаты все же выглянул. Гримаса недовольства слетела с лица мгновенно. – А ну, – сказал он, – отойди-ка от дверей. Посмотрим, что там за маньяк. Счас я его сам отманьячу.
Он поцеловал жену, снял с нее налобный фонарик, накинул бушлат, подхватил стоявший в углу у входа топор и открыл дверь.
Дородная
– Доброй ночи, Маргарита Васильевна, – сказал он, упреждая возможные расспросы. – Я ваш участковый, старший лейтенант Стрепетов Алексей Петрович.
– Ой, – пробормотала хозяйка, явно лихорадочно выбирающая в эти секунды нужную модель поведения. – Ой, простите… Не ожидала. Да вы проходите, что ж вы на пороге-то… Алексей Петрович. Милости прошу.
– Простите за столь поздний визит, но мне придется задать вам несколько вопросов.
– Конечно-конечно. Садитесь, товарищ участковый, за стол, сейчас я чайку соображу. Пирожками домашними вас побалую. Сейчас-сейчас, у меня тут все как раз готово, и чайник уже почти кипит.
Стрепетов разулся и прошел к столу. Хозяйка спиной к нему крутилась возле плиты, от которой тянулся толстый черный шланг к красному газовому баллону в углу. Участковый уселся на лавку и устало провел ладонью по лицу. На мгновение ему показалось, что царящие здесь повсюду чистота и порядок иллюзорны, и что из-под них вот-вот проглянет нечто истинное, страшное и непотребное. Под ложечкой тоскливо засосало, как бывало в детстве, когда его, нерадивого ученика, внезапно вызывал в кабинет директор школы. Сознание услужливо напомнило знакомое расхожее выражение «отвести глаза». В соседней комнате монотонно бубнил телевизор, шел рекламный блок – чудовищный микс из автомобилей, соков, прокладок и криминальных боевиков.
– Скажите, пожалуйста, Маргарита Васильевна, вам знакомы такие имя и фамилия: Марина Златовойская?
Слова выговаривались с трудом, как бы немного запаздывая по отношению к норме. Стрепетов вдруг понял, насколько он не высыпался в последние несколько дней.
– Нет, – ответила хозяйка, не оборачиваясь. – Не припомню. А кто это?
– Ну как же, как же. Новая девушка сына вашего, Степана. Брюнеточка такая худенькая, девчонка совсем. Семнадцатилетняя.
Маргарита Васильевна поставила на стол большущее блюдо с пирожками, на резную кедровую подставку водрузила расписной заварочный чайник. Принесла хрустальную вазочку с клубничным вареньем, поставила чайные приборы себе и гостю. Зажгла красивую желтую свечу, такую же, как была у Степана. Села сама напротив.
– Оговор это, милый человек. Оговор. Не было у Степки такой девки никогда, уж мне ли не знать. И кто вам только наболтал такого! Да вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь. Пирожки берите. Вот эти – с капустой, а эти – с грибами. Угощайтесь, пожалуйста.
Стрепетов хотел было отказаться, но рука словно сама потянулась к пышущему жаром аппетитному пирожку. Маргарита Васильевна налила в его чашку заварки, долила кипятком и снова поставила на блюдце. Сладковатый дымок от свечи расплывался над столом.
– Сахару желаете, Алексей Петрович? Или медку?
– Нет, спасибо, я уж с вареньем, – ответил он, пережевывая пирожок. И, с трудом преодолев желание тут же откусить еще кусок, спросил: – И кому ж это понадобилось оговаривать-то вас? И зачем?
– Известно зачем. Из зависти. Люди знаете какие бывают завистливые, не дай боже…
Последнее слово она произнесла с ударением на последний слог – боже. «Вроде и побожилась и в то же время не Господа упомянула, – мелькнула мысль в голове участкового. – Ведьма она, точно, ведьма и есть. Ну что за мракобесие, и зачем только я сюда приехал…»