Самая страшная книга 2025
Шрифт:
– Пропустите барыню! – зашептались в толпе. – Лизавету Андревну пропустите!
Едва оказавшись у ограды, Лиза замерла с широко распахнутыми от ужаса глазами.
У бревенчатой стены конюшни сидел, вытянув ноги в высоких сапогах, Павел. В левой руке он держал револьвер со взведенным курком, а в правой – кавалеристскую плеть. Обе руки были до локтей забрызганы алыми каплями.
– О-о-о!!! – хрипло заорал Павел. – Бла-а-а-говерная явилась! А мы тут разгулялись немножко! Будешь с нами?
Он пьяно рыгнул
– Глашка… – одними губами прошептала Лиза и тут же повысила голос: – Ты что с девкой сделал?!
– Зайди да посмотри!
Павел рассмеялся и откинулся на стуле. Стоявшая рядом бутыль упала. Водки в ней осталось на донышке.
– Не ходите туда, Лизавета Андревна… – прошептал сзади бабий голос. – Не надо…
Лиза, стиснув зубы, пролезла меж бревен ограды. На подгибающихся ногах она пошла к столбу в центре.
Чем ближе она подходила к коновязи, тем сильнее чавкало под ногами. Лиза невольно опустила взгляд. Грязь вокруг столба отливала красным.
Не отрывая глаза от земли под ногами, она обошла столб. Чтобы взглянуть на дело рук мужа, пришлось заставить себя поднять голову. Жирные зеленые мухи встали густым жужжащим облаком, будто силясь не подпустить Лизу. Взмахнув рукой, она разогнала насекомых.
Глашка была раздета. Но от девичьей красоты не осталось и следа. Привязанная за руки, привалившись опухшим лицом к столбу, она стояла коленями в грязи. Растрепанные волосы липли, словно плети хмеля на крестьянской избе. Бабочка перламутровка, до того беспечно порхавшая над головой девушки, теперь лежала в грязи, одним крылом утонув полностью.
От затылка Глафиры начинались полосы, идущие под разными углами.
Лиза с трудом опускала взгляд ниже. Пядь за пядью, все гуще и багровее. К середине спины полосы слились в одно лиловое пятно. Пышные девичьи ягодицы и вовсе почернели. Рваные куски плоти повисли, открывая глубокие мокрые рубцы. К бедрам кровоподтеки вновь светлели, становясь лиловыми, и кое-где даже виднелась чистая кожа.
Чернота на ягодицах и между ними вдруг зашевелилась. Прижав руки ко рту, чтобы не закричать, Лиза отступила на шаг. Жирный черный гнус жадно кишел на кровоточащей плоти. Этих насекомых не видел никто, кроме Лизы. Многократно разросшаяся туча жадно жрала избитую и, скорее всего, поруганную девушку. И чем дольше жрала, тем больше свирепела и увеличивалась, расползаясь по всему телу.
В паху, подмышках и лице уже не было видно ни одного светлого пятнышка.
Лиза развернула к мужу осунувшееся лицо. Павел сидел, пьяно ухмыляясь:
– Не так теперь хороша? А? Ишь, надумала хвостом вертеть перед барином! –
Покачиваясь, Павел встал со стула и шагнул к жене, собираясь заключить ее в объятья. Лиза отшатнулась и едва не упала, оскользнувшись.
Вопль боли разнесся над селом. С ограды спрыгнул тяжело дышащий Тимофей. Потное красное лицо перекосила гримаса отчаяния. Лиза с ужасом поняла, что того самого «чувства ранга», которое пытался привить Павел, в крестьянском детине не осталось ни капли.
Из-под ног Тимофея взметнулась пыль. По-бычьи наклонив голову, он несся прямо на барина. Ухо Лизы обожгло. Тимофей крутанулся на месте и с влажным шлепком врезался в грязь лицом и грудью.
Пуля из револьвера пробила навылет плечо и с треском впилась в одно из бревен ограды. Толпа, дружно охнув, отпрянула, а барин захохотал.
– С-скоты! – взвизгнул он. – Куда вам волю-то давать? Совсем, видать, государь из ума выжил! – Павел погрозил зажатой в кулак плетью. – Вот вам ваша воля! И никакие указы мне не указ! – Он пьяно захихикал, а потом, брызгая слюной, гаркнул: – Указ, не указ… Плевать я хотел!
И зашагал к ограде. Крестьяне спешно освободили ему дорогу. Видя их перепуганные бледные лица, он вновь рассмеялся и показал крепко сложенный кукиш:
– Волю? Вам?! ВО!!!
Едва он скрылся, Лиза спешно склонилась над стонущим Тимофеем и потянула его за рукав:
– Ну же! Вставай! Знаю, что больно тебе, но вижу, что ни кость, ни жилы не задело… Вставай, если хочешь справедливости добиться!
Тимофей поднял перепачканное лицо и прохрипел:
– Как же так, барыня? Как же так?!
Лиза прижалась губами к его уху и быстро зашептала. Выслушав ее, Тимофей кое-как встал и, петляя, побежал со двора.
Павел пил до самого вечера. Лиза, которую он запер в комнате, напряженно вслушивалась не только в пьяные крики мужа, но и в звенящую тишину на улице. Несколько смурного вида мужиков собрались у крыльца. Лиза никогда их раньше не видела, но ключница успела шепнуть, что этих людей барин нанял в ближайшем кабаке еще утром, когда с пьяными песнями катался на пролетке. Выдал им водки и горсть мелкой монеты, велев никого без спросу к нему не пускать.
Мужики изредка прикладывались к подаренной бутыли и безостановочно резались в замусоленные карты, наполняя воздух едкими словами и перегаром. Местные обходили их десятой дорогой, опасливо косясь на широкие ножи да нагайки, заткнутые за пояс.
Лизу волновало лишь одно: успел ли Тимофей добраться до волостного центра. Когда под вечер пьяные песни Павла стихли, Лиза попыталась выйти из дома, чтобы добраться до покалеченного старосты. Едва открыв окно, она встретилась взглядом с бородатым детиной.