Самая темная страсть

Шоуолтер Джена

Демон? Такого он не знал, а это могло означать, что кто-то из списка скрывался в городе.

Но почему соблазняют Оливию? И именно всякого рода сексуальными мыслями? Какой бы ни была причина, он не будет это поощрять.

Наказать, сказал Гнев.

Аэрон был рад, что демон тоже поправился.

И да.

Он хочет наказать, тех кто причинил им вред.

Он просто должен…

— О, нет, — сказала Оливия, покачав своей прелестной головой.

— Я могу прочесть

мысли, по твоему выражению глаз.

Мы разберемся с демоном позже.

Он всего лишь раздражает.

А сейчас, я больше тревожусь о тебе.

Нежная, милая Оливия.

Ее защита, он не думал что когда то она потребуется.

Он никогда не думал что ее захочет.

Но он отчаянно желал ее.

Определенно нуждался.

И тем не менее, он должен убедить ее вернуться на небеса.

И… надолго ли?

Он посмотрел на окно, где раздвинутые шторы обрамляли убывающую луну.

— Как долго я спал?

— Большую часть дня и ночь.

Ты все еще голый, если ты этого не заметил.

Краска залила ее щеки.

— Сейчас это не самое важное.

Большую часть дня и ночь.

Это означало, что скоро настанет утро.

Это означало, что остается восемь дней, чтобы убедить Оливию вернуться домой.

Восемь дней, чтобы спасти себя и Легион.

Восемь дней сопративления ей.

Он не сдастся.

Теперь он понимал, что одних прикосновения теперь будет недостаточно.

Он захочет большего.

У него будет больше.

Больше, эхом отозвался Гнев.

Да, больше.

Он не будет останавливать себя.

Не в этот раз.

Эгоистично с его стороны, да, но он будет эгоистом.

Он мог умереть там.

Умереть без предупреждения.

Не узнав, каково это утонуть в ней, чувствовать как она сжимается вокруг его члена, царапает его спину, задыхаясь произносит его имя.

Если бы он узнал, он бы перестал интересоваться, перестал страстно желать.

Он продолжит жить дальше, прежней жизнью.

И она наконец получит свое веселье.

Она сможет удовлетворенной отправиться домой.

Эгоистично? Ха! Да он — благотворец.

— Как я выздоровел? — спросил он.

Лучше бы задался вопросом, не потеряет ли он пыл на полпути? Он не хотел ее выпускать из этой кровати, пока она не достигнет оргазма дважды.

Минимум.

Он ее должник.

Ее заявление об отсутствии у него мастерства все еще задевало его.

Оливия отвела глаза.

— Противоядие.

Почему она не смотрит ему в глаза?

— Противоядие ангелов?

— Да.

Она указала на светящийся синий флакон на его тубмочке.

— Вода из Реки Жизни.

Одна капля и смерть умчится

прочь.

Неудивительно, что все его чувства усилились.

— Один раз мы ее избежали, — продолжала она, — второго раза не будет.

Жаль.

Лисандр говорил, что у Ловцов много, очень много этих отравленных пуль.

— Как долго будет продолжаться воздействие? — Он мог бы ожидать раздражение Гнева, что его накормили небесным веществом.

Но вместо этого, демон мурлыкал чуть громче, как будто его одарили потрясающим подарком.

На мгновение, Аэрон подумал, что понял суть.

Легион представляет ад, а Оливия — рай.

Последнее он уже определил, но упомянутое выше…

Он понял, что Гнев соскучился по дому.

По обоим своим домам.

Верховные Повелители когда-то были ангелами, говорила Оливия, прежде чем пасть с небес.

Дом номер один.

И приземлились в аду.

Дом номер два, хотя Гнев никогда не рассматривал его таковым, пока его не засунули в ларец Пандоры.

Рай и ад, подумал он опять, не понимая, как он раньше пропустил эту связь.

Оливия и Легион.

Две половины одного целого, также как он и Гнев.

Говоря о…

— Где Легион? — спросил он, осматривая комнату в ее поисках.

— Уильям отвлекает ее, но я не знаю как долго это продлится.

Оливия провела пальцем по его груди.

— Твое сердцебиение улучшается.

Становится сильнее.

Его тело горело огнем, так где они соприкасались.

Еще.

Его уши вздрогнули, когда он услышал разговор через несколько комнат.

Сабин и его команда вернулись из Храма Неназываемых.

Многие воины были ранены, но уже поправлялись.

Как только им станет лучше, они собирались отправиться в Асулум и уничтожить штаб Ловцов там.

Ни один не шел проведать его, и Аэрону нечем было сейчас заняться.

Кроме Оливии.

— Как ты заметила, я все еще обнажен, — он понял, что сказал это вслух.

— Ты готова повеселиться?

Впервые ее челюсть отвисла.

Затем она со щелчком закрыла ее.

Она опять отвисла.

Не желая более ждать, когда она свыкнется с его намерениями, хватит ожиданий, Аэрон приподнялся, положил руку на ее затылок и потянул вниз, пока она не оказалась практически на нем.

Ее дыхание сбилось, а мягкость ее грудей давила на его грудь.

Да, он будет обладать этой женщиной.

Этими грудями, тоже.

Определенно, сладкое местечко увлажняется для него даже сейчас.

— Что… что ты делаешь? — Вопрос, заданный с придыханием разгорячил его тело и душу, потому что в каждом его слове была тоска.