Самайн
Шрифт:
Глубокий вдох, глубокий выдох… не хватало еще, что бы самолет начало трясти из-за меня.
Дэн сидел рядом и целую дорогу не выпускал моей руки, сжимая ее до боли. И это было правильно, он удерживал мое самообладание в узде. Без него, я бы просто растеклась, как вода сквозь пальцы. Чувство жалости к самой себе, каждый раз пыталось вылезти наружу, но я пинками загоняла его подальше. Не время распускать сопли.
«Олдэм, сейчас тебе нужно все твое хладнокровие и самообладание, иначе ты откинешь копыта раньше, чем планировалось!» - гаркнуло подсознание.
Время тянулось, словно разжеванная жвачка. С каждой минутой мне становилось все сложнее контролировать себя.
Страшно. Страшно даже представить то, что я увижу дома. Люди в черных костюмах, черные ленточки и лилии, обязательно белые. Гроб и ее лицо. Бледное, безжизненное…
Самолет тряхнуло, что-то запищало, над головой висели кислородные маски.
– Прошу всем сохранять спокойствие! Самолет попал в зону турбулентности. Сядьте на свои места и пристегните ремни. – быстро затараторила стюардесса.
– Возьми себя в руки. – прошипел мне в ухо Дэн.
Я почти до крови закусила губу.
– Я пытаюсь, пытаюсь! – едва сдерживая слезы, прошипела я.
– Тише… дыши глубоко, я помогу тебе.
Плотно зажмурившись, я с трудом восстановила дыхание, стараясь думать о чем угодно, только бы не вспоминать образ возникший в моей голове. В том месте, где рука Дэна прикасалась ко мне, я почувствовала пульсацию энергии. Она не была похожей а ту, которую я обычно чувствовала. Эта не была похожа на жидкий огонь, она была похожа на прохладный ручеек. Она текла медленно, неспешно остужая мое измученное сознание. Дышать даже стало легче.
Я прекрасно понимала, что он отдает всю свою жизненную силу мне. Жертвует собой, ради моего душевного спокойствия. И впервые я этому не препятствовала.
Порог. Что такое порог?
Это барьер. Преграда, которую необходимо преодолеть. Так, почему я просто не могу переступить этот чертов порог? Почему у меня подкашиваются ноги? Почему темнеет в глазах и вообще тошнит?
Вот мой дом. Город, в котором я провела значительный кусок своей жизни. С ним связаны самые разные воспоминания, большинство из них нехорошие. Но, почему тогда появилось гнетущее чувство в груди?
Мы с аэропорта сразу поехали в церковь. Я стояла возле входа и не решалась сделать следующий шаг. Мимо меня внутрь проходили люди. Как на подбор, все одеты в черное. И цветы. Лилии, белые. Раньше они символизировали чистую невинную любовь. А сейчас они ассоциируются у меня только со смертью. Лучше бы несли черные…
Нужно только найти в себе силы переступить порог. Границы существуют только в нашей голове.
– Ты должна. – тихо напомнил мне Дэн.
Мне хотелось убежать. Далеко. Туда, где никого нет, где нет бед и проблем, где никто не умирает. Но, я сделала глубокий вздох и переступила порог.
В церки витал легкий, едва уловимый запах тлена. При виде меня образовался живой коридор. Все эти фальшиво сочувствующие взгляды приводили меня в ярость, но я сохраняла
И тут мой взгляд наткнулся на нее…
Пол под ногами вздрогнул, зазвенели стекла, загудели перепуганные люди.
– Н-нет… - одними губами прошептала я.
Это было еще хуже, чем я себе представляла. Вот она лежит, почти что спит, только на глазах лежат монетки. А лицо умиротворенное, даже тень улыбки тронула ее мертвенно-бледные губы.
Наконец-то она была спокойна и могла отдохнуть. Сейчас мама была такой, какой я помнила ее еще при жизни отца. Когда появился Кларк, то она изменилась до неузнаваемости. Он съедал ее, выпивал жизнь, словно…
Тряска прекратилась так же резко, как и началась. Слезы высохли. А в голове тихо звенел звоночек здравого разума. Он что-то кричал мне, но слишком тихо, что бы я могла разобрать.
Я выпрямилась и внимательно оглянулась по сторонам, ища глазами отчима. Но его не было. Сорвавшись с места, стала спрашивать у всех подряд, не видел ли кто этого ублюдка. Но нет, все отрицательно качали головами и разводили руками.
– Лора! В чем дело? Что с тобой? – встревожено спросил Дэн, с третьей попытки остановив меня. Охочие до сплетен и зрелищ люди, тут же прилипли к нам заинтересованными взглядами. Он недовольно огляделся по сторонам и потянул меня обратно на улицу.
– Ты объяснишь, наконец, в чем дело? – потребовал он.
– Это Кларк… это все он. Я точно знаю. – бормотала я, хаотично блуждая взглядом по окрестностям.
– Что? Твой отчим? Ты видела его? – спросил Дэн, оглядываясь по сторонам, словно нас мог кто-то подслушать.
– Нет. Его нет. И никто не видел. Но, я знаю, что это он виноват. – все так же неразборчиво бормотала я.
Дэн выпрямился во весь свой немаленький рост и тяжело вздохнул. Он притянул меня к себе, накрывая полами своего плаща. Сразу стало тепло и уютно. Больше он ничего не спрашивал и не говорил.
Когда мы вернулись в здание, он не отставал от меня ни на шаг, с подозрением вглядываясь в каждого прошедшего мимо человека. А я стояла возле гроба и не моргая смотрела в бледное лицо мамы. Слезы больше не текли в три ручья, но казалось, что внутри все оборвалось, высохло. Наверное, что-то во мне сломалось. Мне хотелось дотронуться до ее щеки, но что-то не пускало. Наверное, тот факт, что от покойников иногда бывает много хлопот и проблем.
Я нервно хихикнула и потянулась рукой к лицу. Пальцы застыли в нескольких миллиметрах. Не было энергии. Совсем. Она не пульсировала и не тянулась ко мне. Не могу сказать, что это сильно огорчила меня, потому что зомби тоже наделены энергией своих хозяев. Искаженной, правда, но вполне реальной. Это тело было безнадежно мертво.
И только спустя мгновение понимание горя окатило меня холодной волной, смывая отрицание и «подвешенное» состояние. Я сползла-съехала на пол, ощущая, как крупные слезы катятся по щекам. Никогда, никогда в жизни никому не пожелаю почувствовать такое!