Сами боги
Шрифт:
Ламонт покинул кабинет, добившись того, чего хотел, и тем не менее его душила ярость при одной только мысли, что Хэллем посмел так с ним обойтись.
Глава шестая (окончание)
– Во всяком случае, – сказал Ламонт, – теперь путь расчищен. Я сделал попытку объяснить ему положение вещей. Он не захотел слушать. А потому я предпринимаю следующий шаг.
– А именно? – спросил Броновский.
– Я намерен добиться приема у сенатора Бэрта.
– У
– Вот именно. Значит, ты про него слышал?
– А кто про него не слышал? Но зачем, Пит? Что ты можешь сообщить ему такого, что его заинтересует? Перевод тут ни при чем, Пит. Я снова задаю тебе все тот же вопрос – что тебя тревожит?
– Как я тебе объясню? Ты не знаешь паратеории.
– А сенатор Бэрт ее знает?
– Думаю, лучше, чем ты. Броновский укоризненно покачал головой.
– Пит, довольно играть в прятки, Может быть, и я знаю то, чего не знаешь ты. Мы не можем работать вместе, если будем работать друг против друга. Либо я член этого мозгового треста, состоящего из нас двоих, либо нет. Скажи мне, что тебя тревожит, и я тоже тебе кое-что скажу. Или вообще кончим это.
Ламонт пожал плечами.
– Хорошо. Если хочешь, я объясню. И раз уж я разделался с Хэллемом, так, пожалуй, будет даже лучше Дело в том, что Электронный Насос представляет собой передатчик физических законов. В паравселенной сильное ядерное взаимодействие, в сто раз сильнее, чем у нас, из чего следует, что для нас более характерно деление ядер, а для них – слияние. Если Электронный Насос будет действовать и дальше, неминуемо наступит равновесие, когда сильное ядерное взаимодействие будет одинаковым в обеих вселенных – у нас примерно в десять раз сильнее, чем сейчас, а у них – во столько же раз слабее.
– Но ведь это же известно?
– Разумеется. Это стало очевидным чуть ли не с самого начала. Даже до Хэллема дошло. Вот почему этот сукин сын так разъярился. Я принялся объяснять ему со всеми подробностями, будто думал, что он об этом никогда даже не слышал, и он сразу начал орать.
– Но в чем все-таки суть? Если взаимодействие уравняется, это опасно?
– Само собой. А ты как думаешь?
– Я ничего не думаю. И когда же оно уравняется?
– При нынешней скорости перекачки – через десять в тридцатой степени лет.
– А это долго?
– Пожалуй, хватит на то, чтобы триллион триллионов вселенных вроде нашей сменили друг друга, – чтобы каждая возникла, отжила свой срок, состарилась и уступила место следующей.
– О черт! Так из-за чего же тут копья ломать?
– А из-за того, – начал Ламонт, выговаривая слова четко и неторопливо, – что цифра эта, между прочим официальная, была выведена на основании некоторых предпосылок, которые, на мой взгляд, не верны. И если исходить из других предпосылок, которые, на мой взгляд, верны, то нам уже сейчас грозят неприятности.
– Например?
– Ну предположим, Земля за пять минут превратится в облачко газа – это, по-твоему, достаточная неприятность?
– Из-за
– Из-за перекачки.
– А мир паралюдей? Ему тоже грозит гибель?
– Я в этом убежден. Опасность другого рода, но все-таки опасность.
Броновский вскочил и начал расхаживать по комнате. Его каштановые волосы были густыми и длинными. Он запустил в них обе пятерни.
– Если, по-твоему, паралюди так уж умны, зачем же они создали Насос? Ведь они раньше нас должны были понять, насколько он опасен.
– Мне это приходило в голову, – ответил Ламонт. – Вероятно, они наткнулись на идею перекачки совсем недавно и, подобно нам, слишком увлеклись непосредственными благами, которые она приносит, а о последствиях просто не задумались.
– Но ведь ты-то уже сейчас определил, какие будут последствия. Так что же они, тупее тебя?
– Все зависит от того, когда их заинтересуют эти последствия, да и заинтересуют ли вообще. Насос настолько полезная штука, что как-то не хочется искать в нем изъяны. Я и сам не стал бы в этом копаться, если бы не… Кстати, Майк, а о чем ты хотел мне рассказать?
Броновский остановился перед Ламонтом, посмотрел ему в глаза и сказал:
– По-моему, мы чего-то добились.
Ламонт секунду смотрел на него диким взглядом, потом вцепился в его рукав.
– С парасимволами? Да говори же, Майк!
– Видишь ли, когда ты был у Хэллема… Как раз когда ты с ним говорил. Я в первый момент не вполне разобрался, потому что не знал, в чем дело. Но теперь…
– Так что же?
Я все-таки не совсем уверен. Видишь ли, они передали кусок фольги с пятью знаками…
– Ну?
– …похожими на наши буквы. Их можно прочесть.
– Что?!
– Вот погляди.
Броновский, как заправский фокусник, извлек неизвестно откуда полоску фольги. По ней, совершенно не похожие на изящные и сложные спирали и разноцветные блестки парасимволов, растянулись пять корявых, совсем детских букв: СТРАК.
– Что это может значить, как по-твоему? – с недоумением спросил Ламонт.
– Я прикидывал и так и эдак, но, мне кажется, скорее всего это слово «страх», написанное с ошибкой.
– Так вот почему ты меня допрашивал? Ты подумал, кто-то у них испытывает страх?
– Да, и решил, что тут может быть какая-то связь с твоим явно нервным состоянием в последние месяцы, Откровенно говоря, Пит, я терпеть не могу, когда от меня что-то старательно скрывают.
– Ну ладно тебе. Но давай не торопиться с выводами. Раз дело идет об обрывках фраз, тебе и карты в руки. Так, значит, по-твоему, паралюдям Электронный Насос начинает внушать страх?
– Вовсе не обязательно, – сказал Броновский. – Я ведь не знаю, в какой мере они способны воспринимать то, что происходит в нашей вселенной. Если они каким-то способом ощущают вольфрам, который мы им предлагаем, если они ощущают наше присутствие, то не исключено, что они ощущают и наши настроения. Может быть, они хотят нас успокоить, убедить, что причин для страха нет.