Самка богомола

Лети, лети, мотылёк!

– Я тебе в тысячный раз говорю. Найди его! Полковник, ты не пожалеешь, – сказал господин Овечкин с нажимом на последнее слово.

Полковник Звягинцев сглотнул. Господин Овечкин был убедителен – светло-серый слегка примятый костюм, ёжик седых волос, пара жёстких глаз – всё навалилось на приставку Т-образного стола, костяшки кулаков упёрлись в столешницу, обнажая под манжетой белой рубашки золотые часы от Cartier.

– Или

– Значит так. Убийцу ищут лучшие опера, следствие продолжается. Не надо тут мне вот, – сказал Звягинцев, не поднимаясь с кожаного кресла.

Господин Овечкин убрал кулаки со стола, распрямился и подошёл к высокому окну. По-хозяйски раздвинул жалюзи, хрустнул позвонками в затекшей шее и уставился на улицу.

– Ты хоронил детей, полковник?

– Не довелось, – угрюмо буркнул Звягинцев, пригладил несуществующие волосы на голом черепе, понимая, куда клонит посетитель.

– Ты слышал вопли женщины, закапывающей родное дитя в землю?

Господин Овечкин резко развернулся к хозяину кабинета с убедительными портретами, гербами на стенах и государственным флагом в углу.

– Сестра рыдала у меня на груди, когда племянника хоронили. Понимаешь? И до сих пор рыдает днями и ночами. А эта тварь ходит по городу, как ни в чем не бывало. Найди его.

– Ищем, – сказал Звягинцев и уставился в столешницу.

Его удручало не то, что владелец федеральной сетью автосалонов господин Овечкин дружил с губернаторами и генералами и мог по-другому разговаривать, а то, что и, правда, не нашли. Год искали Мясника и не нашли.

– Придумай что-нибудь. Ты же можешь, я знаю! Найдёшь эту мразь, пять джипов Управлению МВД подарю. Как благотворительность. Или тебе лично, – шепнул посетитель, наклоняясь к уху.

– Управлению, – твёрдо сказал Звягинцев.

Господин Овечкин ушёл, оставив после себя смесь ароматов Givenchy и запаха машинного масла. Он лично менял его в своём автомобиле. Принципиальный.

– Шилов, зайди, – сказал полковник, отжимая кнопку громкоговорителя телефона на столе.

– Вызывали, товарищ полковник? – в дверях стоял тёмноволосый бровастый парень с раздвоенным подбородком.

На вид разгильдяй – кожаная куртка, волосы взлохмачены, поганенькая улыбочка на пухлых губах, но начальство его хвалило и рекомендовало к повышению. Раскрываемость преступлений выше всех по округу.

– Заходи. Садись. Дело есть к тебе, лейтенант.

Никита Шилов сел за приставку Т-образного стола. Звягинцев же наоборот, встал и начал ходить из угла в угол, сложив руки за спиной.

– Возьми-ка ты себе одно дело. Заглохло оно в отделе, а ты у нас человек новый, свежая кровь, так сказать. Вот и возьми.

– Тухляк что ли? – оскалился Шилов.

– Ты это… того самого… Не зубоскаль. Со старшим по званию разговариваешь.

Лейтенант выпрямился на стуле и достал блокнот.

– Записывай, запоминай. Потерпевший Андрей Овечкин найден в парке имени Горького выпотрошенным. Всё внутренние органы аккуратно вырезаны, поэтому убийцу прозвали Мясник. Никаких улик – ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни биологических следов. Следов насилия, борьбы нет, но перед смертью у жертвы были сексуальные, так сказать, сношения.

Никита хихикнул. Звягинцев угрожающе затих.

– Всё, всё, молчу, – сказал Шилов, примирительно поднимая руки вверх.

– Через месяц родные получили 50 тысяч евро, – продолжил рассказ и хождение по кабинету полковник. – Пакет с деньгами подкинули матери в машину.

Никита присвистнул. Широкие чёрные брови поползли вверх.

– Иди, работай, лейтенант. Завтра в 10.00 жду с докладом.

Шилов заперся в тесном кабинете, который он делил с напарником. Благо тот отбыл в отпуск, и можно было в тишине и одиночестве думать, курить, пить кофе и опять думать, листая отчёты "глухаря" и просматривая записи с камер видеонаблюдения. Дома его всё равно никто не ждал. В прошлом году невеста покинула лейтенанта полиции в канун дня бракосочетания без объяснения причин.

– Итак… что мы имеем. Студент МГУ Андрей Овечкин в пятницу 7 декабря зашёл в ночной клуб "Kaligula". Через два часа он вышел оттуда с девушкой. Лица её не было невидно. Рыжая, явно в парике, яркий макияж. М-да, негусто.

Никита потянулся к чайнику. Организм требовал свежей порции кофеина. Скопировал на телефон фотографию Андрея, кадры с девушкой с камер видеонаблюдения и отправился в развлекательное заведение.

В ночном клубе в ожидании гостей уже зажгли прожекторы. Шилов распахнул красную книжечку перед охранником и прошёл к зеркальному бару. Мимо металлических фигур древнеримских богинь с неоновой подсветкой, мимо лестницы с античным орнаментом, прямо к администратору. Приглушённый голубой свет заливал большой зал, разделённый VIP-ложами и столиками с розовыми диванами.

– Вам повезло. Бармен с той смены уволился, но я дежурил в ту ночь и хорошо помню этот случай.

– Вы помните этого парня или эту девушку? – спросил Никита, протягивая ему телефон.

– Парня плохо помню, а вот девушку трудно забыть. Она здесь такой шорох тогда навела, – сказал администратор, качая головой.

– Скандалила? – уточнил Шилов.

– Наоборот. Вела себя тихо, спокойно танцевала, но мужики из-за неё чуть с ума не сошли. Обступили со всех сторон, приглашая танцевать, за столик посидеть, просто с собой звали. Передрались. Пришлось охране вывести парочку самых активных на воздух подышать.

– Красивая?

– Симпатичная, да. Не в этом дело. Было в ней что-то такое манящее. Как будто она огонь, горящий в темноте ночи, – сказал администратор, указывая на яркий свет софитов, – а они – мотыльки.

– А парень что?

– Он подошёл к ней. Она как будто только этого и ждала. Ушла с ним с танцпола. Они посидели у бара, выпили, поговорили и уехали.

Мясник или Самка богомола?

Ровно в 12.15 полковник Звягинцев вытирал покрасневшую лысину бумажным платком, стоя у стола.