Само совершенство. Том 2

Макнот Джудит

Завязанный узлом шарф, подогнанный точно по ее голове, уже лежал в машине. Джулия сглотнула застрявший в горле ком и молча кивнула — она не могла найти слов, по крайней мере тех, которые он бы хотел услышать.

— Тебе все понятно? Джулия снова кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь поцелуй меня на прощание.

Джулия встала на цыпочки, чтобы выполнить его просьбу, и поразилась тому, с какой силой Зак сжал ее в объятиях. Но продолжалось это очень недолго — поцелуй был коротким, и вскоре она снова услышала ровный, невыразительный голос:

— Пора.

Джулия еще раз кивнула, но по-прежнему не могла

сдвинуться с места. Кажется, ее самообладание начало давать трещину.

— Ты напишешь мне?

— Нет.

— Но ты мог бы хотя бы сообщить, как у тебя дела, — сбивчиво заговорила Джулия, — мне ведь надо знать, где ты находишься. Просто сообщи, что все в порядке! Ты же сам сказал, что они не будут досматривать мою почту слишком долго.

— Если меня поймают, то ты узнаешь об этом из новостей буквально через несколько часов. А если такого выпуска новостей не будет, то значит, со мной все в порядке.

— Но почему ты не можешь написать мне? — вырвалось у Джулии, но она тотчас же пожалела об этом, потому что лицо Зака сразу приняло холодное и жесткое выражение.

— Никаких писем, Джулия! Пойми, все должно закончиться вместе с твоим отъездом. Между нами все кончено.

Хотя в словах Зака не было ни злости, ни раздражения, каждая его фраза била Джулию, как удар хлыста. Помотав головой, как будто выражая молчаливый протест, она резко повернулась к машине, сердито вытирая плечом текущие по щекам слезы.

— Кажется, мне действительно пора уезжать, пока я окончательно не превратилась в полную идиотку.

— Погоди, — хрипло прошептал Зак, не давая ей сесть в машину. — Я не хочу, чтобы мы расстались так.

Поглубже заглянув в его изменчивые, непостижимые глаза, Джулия впервые задумалась о том, что, возможно, и ему это расставание давалось не так легко, как он хотел изобразить. Нежно проведя рукой по ее щеке, Зак отвел назад растрепавшиеся волосы и серьезно сказал:

— Единственная глупость, сделанная тобой за последнюю неделю, — это то, что ты слишком беспокоилась обо мне. Все остальное было… совершенно правильно… И безупречно.

Закрыв глаза, Джулия постаралась сдержать подступившие к горлу рыдания и, нежно поцеловав его ладонь так, как он это делал когда-то, прошептала:

— Я так люблю тебя.

Зак резко отдернул руку и снисходительно улыбнулся:

— Ты не любишь меня, Джулия. Ты просто еще слишком наивна и неопытна, а потому не понимаешь разницы между просто хорошим сексом и настоящей любовью. А теперь будь умницей, залезай в машину и возвращайся в тот мир, которому ты принадлежишь. Я же хочу только одного — чтобы ты поскорее забыла меня.

Это была пощечина. Но гордость не позволила Джулии показать, как она уязвлена. Гордо вздернув подбородок, она сказала со спокойным достоинством:

— Ты совершенно прав. Нам обоим давно пора вернуться к реальной жизни.

Зак наблюдал за машиной Джулии, пока она не исчезла за поворотом. Но еще долго он продолжал стоять неподвижно, глядя ей вслед. Только начав окончательно замерзать, он вдруг сообразил, что вышел на мороз в тоненькой курточке. Зак понимал, какую боль причинил Джулии, но ведь он был просто обязан так поступить, он не мог допустить, чтобы, вернувшись домой, она продолжала любить его, ждать или надеяться на что-то. А значит, напомнил себе Зак, направляясь к дому, он сделал единственно правильную вещь.

Войдя на кухню, Зак взял кофейник и потянулся к одному из шкафчиков за чистой кружкой, но вдруг его взгляд упал на чашку, из которой сегодня утром пила Джулия. Протянув руку, он осторожно взял ее и прижал к холодной щеке.

Глава 44

Через два часа Джулия съехала на обочину пустынного шоссе и потянулась за термосом. В горле першило, глаза болели от невыплаканных слез, а в затуманенном мозгу снова и снова возникали жестокие, обидные слова, которые он сказал ей при расставании: «Ты не любишь меня, Джулия. Ты просто еще слишком наивна и неопытна, а потому не понимаешь разницы между просто хорошим сексом и настоящей любовью. А теперь будь умницей, залезай в машину и возвращайся в тот мир, которому ты принадлежишь. Я же хочу только одного — чтобы ты поскорее забыла меня».

Руки дрожали, и Джулия с трудом налила кофе в крышку термоса. Зачем нужно было так безжалостно высмеивать ее любовь? Особенно зная, что ей предстоит в одиночку противостоять полиции и журналистам. Он, в конце концов, мог просто проигнорировать ее слова, если уж не захотел солгать и сказать, что тоже любит ее. Тогда ей хоть было бы на что опереться во время предстоящего мучительного испытания.

«Ты не любишь меня, Джулия… Я хочу только одного — чтобы ты поскорее забыла меня…»

Джулия попыталась проглотить немного кофе, но горло судорожно сжалось, и она чуть не поперхнулась, чувствуя себя еще более несчастной и в то же время совершенно сбитой с толку. Ведь несмотря на то, что Зак так жестоко посмеялся над ее чувствами, он прекрасно знал, что она действительно любит его! Он был настолько в этом уверен, что мог себе позволить обращаться с ней подобным образом перед самым отъездом. Он был убежден, что она все равно не выдаст его властям. И не напрасно. Джулия и сама прекрасно понимала, что никогда не сможет сделать ничего, что причинило бы ему вред. Несмотря ни на что. Для этого она слишком любила его, а ее вера в его невиновность и желание помочь даже сейчас были ничуть не меньше, чем несколько часов назад или вчера.

Забрызгав «блейзер» жидкой грязью, мимо пронесся небольшой грузовик, и Джулия вспомнила предупреждение Зака ехать как можно дальше, не привлекая лишнего внимания. Чувствуя себя совершенно разбитой и усталой, она дала задний ход и выехала обратно на шоссе. Несмотря на сильное желание ехать побыстрее, Джулия сдержала себя, и стрелка спидометра ни разу не вышла за отметку 100 км. Потому что Зак просил не гнать машину. И потому что остановка за превышение скорости явно попадала в категорию «привлечения внимания».

Джулия доехала до границы с Оклахомой гораздо быстрее, чем ожидала. Правда, это было совершенно неудивительно — ведь первый раз она преодолевала этот путь в метель. Точно следуя указаниям Зака, она остановилась у первой же площадки для отдыха и позвонила домой.

Трубку взял отец.

— Папа, — сказала она, — это Джулия. Я уже свободна. И еду домой.

— Слава Богу! — взволнованно воскликнул он. — Слава Богу!

За все те годы, что Джулия прожила у Мэтисонов, она никогда не слышала в голосе отца такой тревоги и теперь испытывала мучительное раскаяние из-за того, что по ее вине пришлось испытать родителям и братьям.