Само совершенство. Том 2
Шрифт:
— — Ты уверен, что Барбра прилетела? — спросил Зак, надевая смокинг.
— Она здесь, вместе со своим аккомпаниатором. Я разговаривал с ней вчера вечером. В настоящее время она стоит на хорах и наверняка с нетерпением ждет, когда же все это начнется.
— А который час?
— Без десяти четыре. У нас всего десять минут, чтобы добраться до церкви. Тед Мэтисон уже там. Кстати, по дороге я собираюсь проверить, насколько хорошо ты запомнил то, что тебе втолковывали во время вчерашней репетиции.
— Если ты помнишь, то у меня уже был один генеральный прогон, — сухо напомнил
— Да, но здесь имеются некоторые весьма существенные отличия.
— В самом деле? И какие же именно?
— В тот раз ты был не так счастлив, зато совершенно спокоен.
Было и еще одно весьма существенное отличие. И Зак понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Он понимал это даже до того, как оказался в переполненной церкви, перед своим будущим тестем, в окружении улыбающихся лиц, горящих свечей и благоухающих букетов белых роз, перевязанных белыми атласными ленточками. С чувством благоговения и совершенной радости он стоял у алтаря и ждал Джулию. Когда же наконец в проходе появились Мередит, Кэтрин и Сара в одинаковых платьях из нежно-зеленого шелка, красивые, улыбающиеся и спокойные, он испытал странное чувство абсолютной уверенности в том, что все, что сейчас произойдет, будет правильно и хорошо.
Орган заиграл громче, и сердце Зака учащенно забилось в предвкушении того, что сейчас совершится.
Утопая в облаке белого шелка, к нему по проходу приближалась женщина, которую он когда-то сделал своей заложницей, которая научила его смеяться и которую он любил. В теплом мерцании свечей ее глаза буквально излучали безмерную любовь. Зак видел в них и другое — обещание долгой счастливой жизни, дома, полного детей, смеха и радости. Он заметил, как эти родные, единственные глаза расширились от удивления, когда с хоров полился фантастический голос Барбры Стрейзанд. И песня была именно та, которую Зак попросил спеть, когда Джулия будет идти к алтарю.
Прежде — о как давно это было,
Был сном мой день.
Но сон стал явью — ведь ты явилась,
И бежала ночь.
Прежде небо скрывали тучи в стране «Без Тебя»,
Но ты со мною, и светел луч, и горит звезда.
Аладдинову лампу держу в руках,
И тело пронзает дрожь.
И под взглядом твоим оживает мечта,
И легка моя ноша.
Зак крепко сжал руку Джулии, и они повернулись лицом к алтарю.
Преподобный Мэтисон улыбнулся и раскрыл книгу, которую держал в руках.
— Друзья мои, мы собрались здесь, чтобы перед лицом Господа нашего…
Мэтт Фаррел повернулся и посмотрел в глаза жены. Тед и Кэтрин улыбнулись друг другу.
Сидя в одном из задних рядов, Генрих Хенкельман придвинулся поближе к Флосси Элдридж и взял ее за руку.
От находившегося прямо за ними Вилли Дженкинса не укрылись нежные взгляды, которыми обменялась пожилая парочка, и, толкнув в бок сидящую рядом девочку, он заговорил громким театральным шепотом: . — Голову даю на отсечение, что Хенкельман не согласится на условия преподобного Мэтисона. Он уже слишком стар для того, чтобы ждать…
Девчушка за словом в карман не полезла:
— Заткнись, Вилли. Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь.
Нимало не смущенный такой реакцией, Вилли продолжал шептать заговорщическим шепотом:
— Мой старший брат рассказал мне, что Мэтисон никому не разрешает целоваться аж до самой свадьбы.
— Подумаешь! Целоваться! — фыркнула девчушка, но на всякий случай отодвинулась подальше.
Глава 86
Вечерний прием в парке вопреки всем ожиданиям Зака был просто великолепен. На деревьях мерцали разноцветные лампочки, освещая покрытые белоснежными скатертями столы, уставленные разнообразнейшими яствами, которые сделали бы честь самым лучшим поварам Америки.
Стоя рядом с Мэттом, Зак наблюдал за Джулией, которая танцевала с Гаррисоном Фордом, и с улыбкой вспоминал ее изумленное лицо в тот момент, когда он начинал представлять ей всех тех, кого она когда-то назвала в числе своих любимых актеров. Правда, она очень быстро оправилась от первого потрясения и теперь вела себя с такой изысканной непринужденностью, которой бы справедливо могла гордиться любая самая искушенная светская львица.
— Замечательная свадьба, Зак. — К ним подошел Уоррен Битти с женой. В руке у него была тарелка с закусками. — А еда просто фантастическая. Кстати, как называется эта штука?
— Кажется, ребрышки по-техасски, — сухо ответил Зак. — Или еще что-то из местной кухни.
Битти с женой ушли, а Зак посмотрел на часы и оглянулся по сторонам в поисках своей невесты. Джулия — уже в который раз — танцевала с Патриком Свейзи.
— Она очаровала их всех, — одобрительно улыбнулся Мэтт.
— Особенно Свейзи, — не особенно радостно констатировал Зак, стараясь не обращать внимания на то, как Патрик прижимает Джулию.
— Ты подумай о том, что приходится пережить мне, — сказал Мэтт. — Мередит уже третий танец подряд танцует с Костнером. А она, между прочим, большая поклонница его таланта.
— И наоборот, насколько я могу судить. К нашему с тобой общему счастью, и Свейзи, и Костнер женаты, — лениво улыбнулся Зак и, отставив в сторону бокал с шампанским, сказал:
— Мне кажется, пора пригласить Джулию на последний танец и отправляться в путь.
— Не терпится поскорее начать свой медовый месяц?
— Ты даже не можешь себе представить, насколько не терпится.
На прощание Зак пожал Мэтту руку, но не стал говорить слов благодарности — за долгие годы верной дружбы, за все, что тот для него сделал. Его признательность была слишком глубока, чтобы ее можно было выразить простыми словами, и они оба это понимали.
Ненадолго задержавшись у оркестра, чтобы заказать песню, Зак прямиком направился к Джулии. Увидев его, она тотчас же покинула Патрика Свейзи и, прильнув к мужу, счастливо улыбнулась.
— Тебе уже давно пора было забрать меня отсюда.
— Ты готова уйти?
Джулия умирала от желания поскорее оказаться наедине с Заком, но когда она повернулась и направилась к выходу из парка, Зак остановил ее.
— После следующей песни, — многозначительно сказал он.
— А что это за песня? — поинтересовалась Джулия, но Зак лишь загадочно улыбался в ответ.