Самодур, часть вторая. Part I
Шрифт:
– Я думаю, что все делаю правильно! – сдержанно, заявил я в ответ недоразвитой Горгоне, ошибочно попавшей на место директора.
– Ваша работа не думать, а выполнять приказы, которые перед вами ставит начальник! – требовательно заявила злобная женщина. – Делайте то, что от вас требуется. Ликвидируйте этого психопата, а думать у нас есть кому и без вас.
Не хотел задерживаться в этом цирке, где главным гостем программы является высокомерная дамочка, которая настолько боготворит себя, что считает каждое свое решение, даже самое глупое и не логичное, каких большинство, единственным и верным.
Двадцать
17:05
Очередная тренировка, закончившаяся моим избиением. Давненько я не попадал в такую ситуацию. Даже не знаю, что со мной происходило. Я словно был не собран. Да, и желания драться и кому-либо что-то доказывать у меня не было. Единственное, над чем я в данный момент продолжал думать, во время спарринга с тренером, так это над словами Карины, которая спустя столько лет продолжала видеть во мне нечто хорошее. Она видела хорошее там, где его абсолютно не было, а я видел кулак Ибрагимова, который летит прямо мне в глаз.
Удачно увернувшись от удара Артура Николаевича, я зашел ему за спину и, встав в боевую стойку, сосредоточился и уже был готов атаковать. Еще немного и я упал бы в глухой нокаут.
– Ты точно готов? – спросил у меня оппонент.
– Да, – неловко ответил я. – А что?
– Видок у тебя не очень…
Словно введя меня в замешательство, опытный соперник внезапно, рывком приблизился со мной и ударил мне кулаком по лицу, сопроводив свой мощный джеб, ударом колена в грудь.
– Чего это ты? – удивленно спросил тренер, рассчитывая на то, что я должен был предвидеть его грязный трюк.
Вся наша команда сидела на матах и смотрела наш с ним бой. На удивление даже Слепцова наблюдала за этим позором. Я вообще-то рассчитывал на то, что она будет заниматься со снарядами и общаться с остальными девчонками, а не смотреть на то, как меня с пристрастием отделывает тренер, который по совместительству еще является отцом для моей девушки. И зачем я только ее сюда привел?
Продолжая присматриваться к движениям Ибрагимова, я пытался взглядом разыскать среди сидящей на матах толпы Алину. Ее взгляд всегда подсказывал мне, что нужно делать, а в поединке с ее отцом, мне это просто необходимо. Конечно, такому человеку было не стыдно проиграть. Ни один находившийся в этом зале парень, так и не смог победить его. Да что победить, даже приблизиться к победе были не в состоянии. Единственный в ком Артур Николаевич видел конкуренцию это во мне. Я единственный, кто был к победе над ним ближе всех остальных. Может именно поэтому мне и не хотелось проигрывать на глазах этих неудачников.
Оппонент, был спокоен и собран, как и всегда. Его трудно было застать врасплох, даже практически невозможно. Сделав резкий рывок вперед, я, наверное, рассчитывал, как раз именно на то, что хоть в этот раз тренер запаникует, но этого так и не произошло. Напротив, он даже мне подыграл, чтобы побыстрее поймать меня на свой крючок. Подставившись под мой удар, Ибрагимов довольно ловко увернулся от моей пролетающей, как молния, ноги, а затем, не дав мне закончить удар, сблизился со мной и подсек мою опорную ногу, уложив меня на землю. В этот раз, он сделал это довольно безболезненно.
– Не собран! – осуждающе подчеркнул мужчина. – Ты пришел на тренировку или куда?
Развернувшись на бок, я посмотрел на Карину, которая стояла рядом со снарядом и испуганно смотрела
Поднявшись на ноги, я встал напротив оппонента, на удобную для меня дистанцию. Принял боевую стойку и, сосредоточившись, но недостаточно уверенно ответил:
– На тренировку!
– Тогда соберись, – выкрикнул отец Алины.
Не сказал бы я, что в этот раз наше с ним противостояние было таким же удачным, как предыдущее. Из трех раундов он, наверное, выиграл абсолютно все. Он доминировал в каждом раунде. Самая легкая победа. Ему даже делать-то ничего не пришлось. Только ловить меня на моих же ошибках. В третьем раунде, наставник мне поддавался, но я не мог с уверенностью сказать, что раунд был за мной.
Присев на скамейку, после, наверное, самого тяжелого поражения в этом месте, я, схватившись за голову пытался разобраться с причиной своего провала. Раньше может, я и проигрывал, но всегда вставал и продолжал бороться. В этот раз, такого не произошло. Я словно знал, что проиграю и как типичный неудачник сдался раньше времени.
Алина села рядом со мной и держа меня за плечо, пыталась привести в чувство после спарринга, нежно поглаживая мою руку. Артур Николаевич, поблагодарив всех за тренировку, распустил народ и, пройдя мимо нас, с ухмылкой сказал дочери:
– Сдулся красавчик!
Продолжая радоваться моему провалу, тренер с улыбкой на своем лице ушел в свою комнату и заперся там.
Ибрагимова продолжала сидеть рядом, и пыталась как-то развеселить меня. Говорила, чтобы я не отчаивался. Что это поражение ничего не значит, и я по-прежнему лучший. Она ластилась ко мне и обнимала так, как, наверное, обнимают только любимых. Но мне не было до этого дела. Меня волновало только позорное поражение. После всех этих мучительных тренировок и пыток, такого не должно было произойти.
Вдруг подруга достала из-под скамейки подарочную упаковку, длиной почти в полтора метра и подтолкнула ее мне.
– Это тебе! – радостно воскликнула Алина. – Тебе должно понравиться.
Взяв некий сюрприз из ее рук, я сразу же принялся распаковывать упаковку. Оказалось, что внутри была хоккейная клюшка, которая принадлежала моему деду. Эта клюшка была для него своего рода трофеем. И не потому, что на ней был автограф известного в его время хоккеиста Сергея Федорова, все было намного серьезнее. Мой дедушка, по молодости, играл в одной из городских хоккейных команд, именно на одной из этих игр он и познакомился с моей бабушкой. На одну из их годовщин знакомства, бабушка подарила ему эту клюшку с автографом. Она как знала, что такой подарок с автографом уважаемой спортивной звезды СССР ему понравится. Возможно, именно поэтому дед так и любил эту вещь. Чуть ли пылинки с нее не сдувал.
Только вот я дурак вместо того, чтобы купить клюшку специально для игры в хоккей, тайком стащил единственную память, которая осталась у моей бабушки. На тот момент, я и не знал, что это какая-то особенная вещь. Разумеется, в первой же игре, клюшка сломалась, и мне пришлось рассказать о случившемся бабушке, которая и рассказала мне историю об этой клюшке. Мне было стыдно, что мой эгоизм и ветреность уничтожили нечто ценное и важное для моей бабушки, но она отреагировала достаточно спокойно, пояснив, что это всего лишь клюшка.