Самодур, часть вторая. Part II
Шрифт:
– Что дальше? – спросил мой партнер, жаждущий смерти Анастасии Бакеевой и свято надеющийся, что эта стерва получит по заслугам.
– Деньги уже переведены на твой счет, – с благодарностью ответил я.
Остановившись перед Арутюняном, я передал ему в руки конверт и параллельно с этим, сказал:
– А это, чисто символически. На случай если, вы захотите продолжить наше сотрудничество.
– Сначала я подарю некоторым своим товарищам свободу и верну себе свое величие! – ответил бандит, взяв из моих рук конверт.
В конверте было пару тысяч долларов, которые должны послужить неким аперитивом для нашего дальнейшего
21:15
Роман Птенцов
Роман Иланов, мой товарищ, друг и в каком-то смысле ученик – в тайне от всех, являлся агентом секретной службы и мстителем по прозвищу Самодур. Это мысль не покидает меня с того самого момента, когда он открыл мне свою тайну. Я никогда не одобрял подобный род занятий, как самосуд. Было в этом что-то мерзкое. Что-то, что показывает слабость самого мстителя. Его зависть и не способность наслаждаться жизнью. Запад травит нас своими байками о существовании каких-то героев, которым следует подрожать и гордиться, поэтому наш конец не за горами и скоро настигнет и наш народ. Враждебные сверхдержавы заставляют забыть нас наши корни, забыть наших настоящих героев. Людей, которые спасали нашу страну ни один десяток раз.
Разумеется, Самодур не был тем идеалом, к которому так усердно стремится Запад. Он вообще не был героем, даже не был мстителем. У героев и мстителей есть хоть какой-то идеал, к которому необходимо стремиться. Герой стремиться к миру и справедливости; мститель к справедливости, сея вокруг смерть. Самодур же действует иначе. Для него нет понятия справедливости, он действует в своих личных целях. Наказывает кого бы то ни было, только потому что с его точки зрения это правильно. Не с точки зрения уголовного кодекса, а именно с его.
Но, как бы сильно я ненавидел самоуправство, Рома был моим другом. Он помог мне в самый тяжелый для меня момент жизни. Момент, когда Алины не стало. Ненавидеть Иланова за то, что он отбил любовь всей моей жизни и презирать за мои же ошибки по отношению к любимой, в результате которых она меня и оставила, было бы еще большей ошибкой. Каким бы гордым я не был, Роман был лучше, чем я. В нем были те добродетели, которых во мне никогда не было. Интересно, что поспособствовало его желанию стать судьей Красного Острога? Смерть Алины и ее отца? Смерть его деда или издевательства в прошлом? Может все сразу? Рано или поздно, мне предстоит разгадать эту загадку. А пока, я просто бессмысленно шатался по коттеджу, тем более Карине в данный момент нет до меня дела. Вместе с пожилым агентом, она работала на компьютерах в подвале. Не хотелось отрывать их от важных дел.
Этот дом был таким простецким, но эта простота почему-то и впечатляла. Чувствуется, что дед Ромы вложил сюда всю свою душу. Всегда поражался его семье. У него было все, о чем может только мечтать человек: любимая семья, друзья, возможности, будущее, но он предпочел провести свою жизнь иначе. И тут обошел меня.
В подвале, прямо у лестницы, на одной из полок в стене, я обнаружил спортивный рюкзак. Не в моих правилах трогать чужие вещи и рыться в них, но может, там есть
Любит же товарищ коллекционировать всякий хлам: ржавые маникюрные ножницы; пачка зарубежных денег в валюте шекель; карта «Пиковый Король» с гравировкой на обратной стороне на иврите; армейская бирка Артура Николаевича, от одного только ее вида, на меня нахлынуло нескончаемое количество воспоминаний; свеженькая фотография какой-то девушки шатенки. Она была красивой. Вкус к прекрасном полу у нас с Илановым схож. Помимо всего этого мусора, в сумке была старая аптечка, фляжка, несколько сломанных наконечников от стрел и какой-то странный амулет из глины. Странная безделушка, ни изображения, ничего. Просто безвкусный кусок камня, на замусоленной веревки, сохранивший на себе остатки грязи из первобытных времен. В общем, как я и предполагал, ничего полезного. Один только мусор. Я сложил все эти шмотки обратно, спустился вниз и положил сумку на место.
Карина с Леоновым продолжали сидеть за компьютерами. На этот раз что-то было не так. Кара была напряжена. Ее правая нога нервно постукивала об пол. Она слегка покусывала свой ноготь. Что-то точно не так.
Я подошел к столу и спросил:
– Что-то случилось?
– Да, – не отрывая глаз от экрана, продолжая кусать ноготь ответила девушка. – Воронцов был прав.
– На счет чего?
– Карен планирует налет на тюрьму, как наш нежелательный друг из Иерархии и предсказывал – повернувшись ко мне, беспокойно ответила она. – Он освободит своих преступных дружков-головорезов. И вся работа Ромы пройдет впустую.
– Мы этого не допустим, – положив свою руку на ее плечо, уверенно промолвил я.
– И как ты этому помешаешь? – спросила Слепцова, посмотрев на меня недоверчивым взглядом.
Скорее это даже было не недоверие… Конечно, если сравнивать меня, генерального директора миллиардной компании, с Ромой Илановым, который как губка впитал в себя познания профессиональных убийц, то он будет главным фаворитом в нашем с ним противостоянии. Кажется, я уже и сам начал забывать, что когда-то, именно я гонял Иланова по углам.
– Скажем так, мне уже не в первой геройствовать…
Я достал из кармана мобильный телефон и позвонил своему водителю, находившемуся в Горном. Во время разговора попросил его привезти большую спортивную сумку, в которой находилась рабочая экипировка Ромы: его костюм и боеприпасы.
– Ты что делаешь? – недовольно спросила Карина, поднявшись со стула.
– То, что необходимо! – уверенно ответил я.
– Ты не Рома и тем более не Самодур. Тебя просто убьют, – на глазах девушки чуть не развернулись слезы, она расстроилась таким моим опрометчивым решением. – Ты даже стрелять из лука не умеешь.
– Зато умею драться, не хуже, чем Иланов. И насколько мне известно, Самодур в большинстве случаев использует рукопашный бой и огнестрельное оружие.
Кажется, это было похоже на вызов. Я должен доказать, что ничем не хуже своего старого оппонента и в состоянии делать тоже, что и он. Может так мне удастся заполучить расположение и доверие этой чудной девушки.
– Тем более, мне необязательно вступать в бой. Достаточно лишь показаться публике, – продолжал я, наблюдая за сердитым взглядом Слепцовой.