Самодур, год 2012
Шрифт:
– Думаешь, они рискнут напасть на полицейскую машину? – опытного агента мой вопрос не смутил, он даже был ему рад.
Повернувшись ко мне боком, Дмитрий Николаевич словно хотел убедиться, что позади него никого нет и, сложив руки крестом, спокойно и сдержанно ответил мне:
– Минин из тех, кто доводит начатое до конца, поэтому тут для него, скорее всего, личный интерес!
Услышав это, я резко поднялся и, схватив со стола горнолыжную маску, пошел в сторону выхода. Зам начальника грозно перегородил мне путь и на удивление достаточно спокойно спросил у меня:
– Куда собрался?
– Я должен убедиться, что моя семья не пострадает
– Твоя семья в безопасности и находится под контролем наших агентов.
Воронцов догнал меня и, резко схватив за руку, грозно продолжил отчитывать:
– Сейчас куда важнее поймать напавших на отдел и доказать твою невиновность.
– Для меня важнее защитить свою семью, – ответил я, дернув рукой и выбравшись из его хватки.
Не знаю, что чувствовал в этот момент этот важный хрыч, мне особо и не было дела до его чувств, я должен был защитить свою семью, потому что на мне была определенная ответственность не только перед государством, но и перед близкими.
– Если сейчас не остановить его, твоя семья не будет в безопасности, – пытаясь переубедить меня, агент продолжал вешать мне лапшу на уши. – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но на работе нет места эмоциям.
Я, немного поразмыслив, был вынужден согласиться с ним, и, хорошо всё обдумав, я согласился на его план, хоть эта детская постановка мне и не особо нравилась. Примерно в шесть часов вечера меня проводили до полицейской газели, внутри которой помимо водителя находился Никита. Через пять минут машина тронулась с места и мы довольно спокойно проехали улицу Двенадцати Металлургов, которая на левом берегу города была практически основной. По этой улице можно было добраться сразу до Старой Рощи, Покрова и центра города. Когда мы подъехали к центру, я решил разрядить тишину, спросив у школьного друга:
– Я думал, что защищать таких как я, для тебя – гиблое дело!
– Так и есть! – не посмотрев на меня, сказал товарищ. – Но работу мы себе не выбираем.
– Знаешь, я даже не успел сообразить, как моя жизнь стала такой сложной! И я не знаю, в чем я перед тобой виноват и в чем успел провиниться, что ты меня так стал ненавидеть! – Никита повернулся в мою сторону, в его взгляде по-прежнему было только презрение.
– Ты сделал свой выбор сам и…
Не успел Васильев договорить, как в корпус полицейской «газели» на полном ходу влетел кроссовер. От удара машина перевернулась на бок. Не знаю, насколько я отключился, помню только, что пришел в сознание от звуков стрельбы. Увидев, что мой друг лежит без сознания, я подполз к окну и увидел, как люди в масках, вооруженные АК–74, отстреливаются от лучника, который ловко укрывается за автомобилями, стреляя по ним в ответ из пистолетов.
Открыв дверь «газели» изнутри, я увидел рядом четырех налетчиков в масках, которые стояли ко мне спиной и стреляли в сторону своей цели и противника. После того, как я вылез из салона машины, быстро схватил одного из стрелков за шкирку и ударил его по икроножной мышце, поставив тем самым этого овоща на колени. Достав у него из кобуры пистолет, я ударил его оружием по голове и, схватив за шкирку, прицелился во второго вооруженного бандита, который стоял слева от меня, и выстрелил. Продолжая держать поганца за шкирку, я повторно ударил его оружием в голову. Увидев, как два налетчика справа повернулись в мою сторону, я кинул пистолет в голову противника, который стоял ближе ко мне, затем
Посмотрев, как лучник вышел из укрытия, и продолжал перестрелку с оставшимися налетчиками, я повернулся в сторону «газели». На моем пути встал враг, которому, очевидно, досталось меньше всего. Он прицелился в меня из пистолета, и был уже готов выстрелить, если бы я не пригнулся и не ударил его бедро своим локтем. После выстрела я проворно забежал ему за спину и, схватив его за шею, не напрягаясь сломал ее и бросил тело на землю. После этого меня сразу же окружили шесть вооруженных подонков в масках и, как назло, в моих руках не было оружия.
Не знаю, откуда он выбежал, но лучник мгновенно оказался среди преступников и ловко обезоружил первых двоих, третьему он всадил в руку стрелу, и перебросил через плечо, выхватив из его рук оружие, которым он расстрелял трех оставшихся противников. Затем услышав шорох позади, он развернулся и в упор прицелился в налетчика со стрелой в руке, который стоял перед ним на коленях. Самоуправец посмотрел на меня и грозным голосом сказал:
– Возвращайся в «газель», живо! – послушав Дьятковского, переодетого в мой костюм, я подошел к «газели».
Услышав, как последний налетчик заговорил с спасителем, я развернулся и продолжил наблюдать за ситуацией.
– Ну, давай! Заканчивай уже, – резво заявил бандит, после чего плюнул на ботинок лучника и сказал. – Ты трус!
Спаситель и каратель лице агента Иерархии, выстрелил ему в грудь, и жертва упала замертво. Оглянувшись, лучник увидел, что собрал достаточно свидетелей среди гражданских и, услышав сирену приближающихся полицейских машин, сбежал.
По приезде лейтенант Высоцкий сразу же заметил убегающего первобытного престуника и последовал за ним, и пока он пытался его поймать, полицейские вместе с гражданскими открыли дверь «газели» и помогли выбраться оттуда водителю, который во время столкновения ударился головой об стекло и отключился. Также они помогли выбраться Никите и мне.
Спустя пару минут на месте происшествия оказались корреспонденты, благодаря которым я попал в вечерний выпуск новостей, как, кстати, и агент Дьятковский, который в моем костюме попал в объектив телефонных камер гражданских. Без обид, но мне этот наряд идет больше. Позже Дмитрий Воронцов сообщил мне, что моя семья в порядке; пожалуй, это единственная новость, которая меня сегодня интересовала больше. Как будто лишний груз с моих плеч упал.
В восемь часов вечера мы в кабинете начальницы внимательно смотрели этот выпуск по телевизору. Бакеева сидела на своем рабочем месте и недовольно посматривала в мою сторону. Мы с ее заместителем стояли рядом с ее столом и молча ждали недовольных комментариев. Когда выпуск закончился, она выключила телевизор и сказала:
– Леонов доложил, что твой жучок перестал работать.
– Думаете, он догадался о том, что его прослушивают? – спросил я у Леонидовны.
– А ты что думаешь, у него батарейка села? – едко ответила она мне. – Твоя выходка, как всегда, оказалась напрасной.
– Теперь его не прослушать и не отследить, – задумчиво проговорил Воронцов.
Сложив руки в карман, я повернулся к Леонидовне, и, посмотрев ей в глаза, спросил:
– У нас есть запасной план?
– Ты наш запасной план! – с насмешкой ответил заместитель.