Самое опасное море. Минная война в годы Второй мировой

Лотт Арнольд

Чесапикское минное поле считается первым оборонительным рубежом ВМФ в Атлантике. Однако до войны флот уже занимался установкой управляемых мин. Довоенные поля существовали в Коррегидоре на Филиппинах, в районе Гонолулу и Пёрл-Харбора, в зоне Панамского канала. 10 декабря 1941 года мореплаватели получили предупреждение о заминированных участках в районе Нью-Йоркской бухты и в Чесапикском заливе. Такие же поля в декабре 1941 года появились у Бостона, Портленда и Мэна. Со временем минные поля появились вдоль всего атлантического побережья Соединенных Штатов, а также у берегов Кубы, Сан-Хуана, Пуэрто-Рико и Виргинских островов. Эффективность этих мероприятий с трудом поддается оценке. Вражеские суда не попадали на оборонительные минные поля, за исключением Коррегидора, но два судна союзников подорвались на панамских минных полях.

После первого успешно созданного

поля в Чесапикском заливе ВМФ отправился со своими минами дальше в море, от Гаттераса к Тринидаду. 3 апреля было начато создание тринидадского минного поля. К этому времени на чесапикском поле была отмечена первая жертва: американский танкер «Э. Х. Блум» напоролся на мину и затонул в трех милях от мыса Генри.

Тринидад – южное звено в длинной цепочке Наветренных и Подветренных островов, протянувшейся вниз от Пуэрто-Рико и отделяющей Карибское море от Атлантического океана. Между островом Тринидад и его южноамериканским соседом Венесуэлой расположен залив Пария, южный и северный вход в который – Пасть Дракона (Бокас-дель-Драгон) и Пасть Змеи (Бока-де-ла-Сьерпе) – являются воротами для судов, следующих из Карибского моря в Атлантический океан. Именно здесь минзаги расставили свои мины. День 3 апреля запомнился многим. Пасть Дракона многократно содрогалась от преждевременных спонтанных взрывов: больше половины из 428 мин взорвались, причем некоторые из них в момент соприкосновения с водой.

Причина заключалась в наличии «короны из шипов» – специальном приспособлении, препятствующем тралению, которым были оборудованы мины. Сильные течения, действующие в Пасти Дракона, действовали на эти устройства и вызывали преждевременный взрыв. После удаления «короны» 100 мин, сброшенные в воду на следующий день, повели себя вполне прилично. 5 апреля несколько мин были установлены в Пасти Змеи, после чего минзаги отправились в обратный путь. Вторично они вошли в залив Пария 11 апреля и завершили работу. Всего была заложена 991 мина, из которых 207 взорвались преждевременно.

Понадеявшись, что надежно заткнули дыру на юге, минные заградители двинулись на север к Ки-Уэст и создали самое большое оборонительное минное поле из всех известных во время Второй мировой войны. Оно состояло из 3460 мин и протянулось от канала Бока-Гранде в северном и восточном направлениях на 45 миль вдоль островов Флорида-Кис. Это минное поле по плану должно было отгородить якорную стоянку на Ки-Уэст со стороны залива. Позже это место стало сборным пунктом конвоев. Вне всякого сомнения, это минное поле помогло удерживать вражеские подводные лодки на расстоянии от заманчивых мишеней, но свои капитаны не испытывали восторг, совершая 20-часовой переход по району, где в любой момент можно было ждать взрыва. Иным способом подойти к безопасному каналу через минное поле было проблематично. Не все справлялись с нелегкой задачей. За три месяца в этом районе затонули три торговых судна. А первая жертва, эсминец «Стертвант», оказалась на минном поле, даже не подозревая о его существовании.

Гибель «Стертванта» подчеркнула серьезнейшую проблему, связанную с созданием оборонительных минных полей: корабли, которые эти поля должны были охранять, являлись такими же хорошими мишенями, как и вражеские. Наступательные поля, обычно создаваемые во вражеских водах, были безопасны для своих судов, у которых не было шансов туда попасть. Однако оборонительные поля – и не важно, сколько судов они защитили от нападения вражеских субмарин, – непременно несли гибель и для своего флота. Еще до начала войны одно упоминание об оборонительных минных полях в американских территориальных водах вызывало яростные споры и возражения даже в военно-морском ведомстве. Самым весомым аргументом был тот факт, что мины несут угрозу собственному судоходству. В принципе, оснований для тревоги не было. В соответствии с условиями Гаагской конвенции якорные мины изготавливались таким образом, чтобы самопроизвольно обезвредить себя, если вдруг начнут двигаться. Но даже самые надежные механизмы иногда дают сбои. А в случае с минами такой сбой может стать смертельно опасным. Кроме того, высказывались опасения, что на минные поля могут попасть суда дружественных государств. Такие случаи имели место, укрепляя позиции противников оборонительных минных полей.

Практически все суда, затонувшие на оборонительных минных полях, были случайными жертвами, причем из-за небрежности, неосторожности или некомпетентности командиров. Это в равной степени касалось американцев, англичан, немцев, японцев… На первой стадии войны обветренные и просоленные «морские волки» – капитаны торговых судов, имевшие за плечами сотни пройденных морских миль, [9] –

были настроены игнорировать «молодых выскочек» – юных офицеров ВМФ, надоедавших своими предупреждениями о наличии опасностей в исхоженных районах. Ответом на такие предупреждения, а зачастую последними в жизни словами, было: «Я ходил здесь уже много лет». Потеря «Стертванта» 26 апреля 1942 года также не могла не внушать опасения. Первый участок минного поля у Ки-Уэст появился двумя днями ранее, и соответствующие уведомления еще не попали на корабли. Первое предупреждение об опасности прозвучало в 16.30 в виде оглушительного, разнесшегося далеко вокруг взрыва. Опасаясь торпедной атаки, капитан «Стертванта» производил частые изменения курса. Спустя 11 минут корабль задел еще одну мину, затем еще одну, после чего затонул. Потери составили 15 человек.

9

1 морская миля = 1,85 км.

Последнее оборонительное минное поле в территориальных водах США было создано у мыса Гаттерас 22–25 мая 1942 года. Оно состояло из 2635 мин, установленных в два ряда, каждый длиной 16 миль, и обеспечивало противолодочную защиту 11-мильной якорной стоянки.

Создать оборонительное минное поле далеко не просто. 200 плавучих буев, некоторые из них со звуковыми сигналами, обозначали свободные от мин проходы и участки для якорной стоянки судов. Тем не менее, здесь затонули или были повреждены, подорвавшись на минах, не менее 5 судов союзников. Танкер «Ф. В. Абрамс» был первым, вышедшим за границы проходного канала. Одна из «непатриотичных» мин отправила его на дно 11 июня. 25 июня взрывом был поврежден норвежский пароход «Тэмисис», но он не затонул и сумел добраться до берега. К этому времени поле существовало уже больше месяца, но офицеры обоих судов в один голос утверждали, что ничего о нем не слышали.

15 июля американский рудовоз «Чилор» и панамский танкер «Дж. А. Моуинкл» в районе Гаттераса стали жертвами немецких торпед и американских мин. Следуя в составе конвоя, состоявшего из 18 судов, они были торпедированы немецкой подводной лодкой, которая также повредила пароход «Блюберд». Корабль эскорта, желая поскорее направить их в защищенные воды, загнал суда на минное поле. Оба корабля получили серьезные повреждения, но не затонули, а на «Дж. А. Моуинкле» погиб один человек. Производивший спасательные операции буксир «Кешена» напоролся на мину в водах, которые считались чистыми, и затонул, потеряв двух человек. Торпедирование «Моуинкла» и «Чилора» выдвинуло во главу угла еще один недостаток крупных оборонительных минных полей. Следующие на якорную стоянку суда вынуждены обходить защитное поле по направлению к проходному каналу по определенному маршруту, который скоро становится известен вражеским подводным лодкам. У немецких капитанов-подводников нет необходимости искать потенциальные жертвы, нужно просто немного подождать. Между прочим, появление гаттерасского минного поля имело еще один, весьма неожиданный результат: уменьшение обеденного рациона жителей прибрежных районов. Объявив опасной зону вокруг минного поля и вынудив все суда держаться подальше от нее, военные сильно ограничили рыболовство в прибрежной зоне. Спустя 11 месяцев объем ловли менхадена уже ограничивался 50 миллионами фунтов, другой промысловой рыбы – 30 миллионами фунтов. Губернатор Северной Калифорнии был вынужден официально обратиться к морскому министру Фрэнку Ноксу с просьбой принять срочные меры.

К сентябрю 1943 года гаттерасское минное поле было ликвидировано, и 15 октября Нокс отправил губернатору велеречивое послание, в котором говорилось, что «ситуация в районе мыс Гаттерас – Окракоук изменилась, в результате чего появилась возможность открыть этот участок полностью или частично для рыболовства, но при соблюдении определенных ограничений и минимальной огласке». Если немцы еще не узнали о ликвидации минного поля, моряки считали целесообразным поддерживать это заблуждение подольше.

После Гаттераса имелись все основания ожидать, что моряки набрались опыта и будут проявлять максимальную осторожность. Но события на минном поле в районе Тринидада, происшедшие уже в конце 1942 года, показали, что не все умеют учиться на чужих ошибках. К несчастью, инциденты у Тринидада по большей части затрагивали не виновных, а тех, кто случайно оказался рядом. В сентябре через минное поле был очищен проходный канал шириной в милю и длиной 11 миль, ведущий в Порт-оф-Спейн с юга. Тот факт, что канал не вполне безопасен, был доказан британским танкером «Ательбрей», который напоролся в нем на мину и затонул. После этого американские тральщики обнаружили в канале пять не найденных ранее мин, а британцы оборудовали его навигационными знаками.