Самоходка по прозвищу ". Прямой наводкой по врагу!
Шрифт:
– Много берешь на себя, Карелин. Потише, поскромнее надо. Жалобы эти на слабую броню…
Он направлялся в штаб решать вопрос о передаче артиллерийского дивизиона другому командиру. Нес как подарок своему начальству никелированный трофейный «браунинг» и небольшой термос из нержавейки, наполненный коньяком.
В качестве начальника артиллерии мог позволить себе осадить зарвавшегося самоходчика и поставить на место.
– Ты иди, Раенко, по своим делам, – не слишком дружелюбно послал его подальше Цимбал. – Лучше бы пушки получше замаскировал.
– Новый командир
И зашагал дальше. Сильные и скорострельные пушки ЗИС-3 имели высокий лафет и щит. Немецкие «семидесятипятки» такой же мощности были гораздо компактнее.
Занятый своими карьерными делами, Раенко, по существу, дивизион бросил, оставив за себя молодого командира батареи. Тот был неплохим артиллеристом, но вырыть в мерзлой земле надежные укрепления не смог.
Расчеты кое-как выдолбили неглубокие капониры, мелкие траншеи для укрытия людей и боеприпасов. Погнули о лед лопаты, набили мозоли от ломов и кирок и легли отдохнуть в ожидании обеда. О маскировке тоже позаботились слабо: натянули остатки камуфляжных сетей, набросали немного веток и травы.
Командир самоходно-артиллерийского полка Петр Петрович Цимбал, в прошлом комбат танкового батальона, позаботился о маскировке своих машин куда основательнее. Он давно уже знал, чем может обернуться небрежность. Но артиллерийский дивизион ему не подчинялся, а Раенко проигнорировал дельный совет.
Подводили итоги последних боев. В январе сорок третьего, когда первые самоходные полки поступили на вооружение, главную задачу им ставили поддерживать пехоту.
Но понятие это было слишком широкое, а применялись СУ-76 в самых различных ситуациях. Вчера одну батарею бросили на ликвидацию прорыва немецкой танковой группы. Сегодня «сушки» участвовали в наступлении, вели бой с немецкими танками.
Как и предполагали, сразу дало знать о себе слабое бронирование, хотя выражение «слабое» старались избегать. Зато самоходка со своим дальнобойным орудием показала себя как подвижная и эффективная огневая точка.
– Выстрел, максимум – два, и сразу меняйте позицию, – наставлял командиров Цимбал. – На ходу заранее намечайте место для временного укрытия. Это не «тридцатьчетверка», высота и остальные габариты небольшие, так что маскироваться легче.
– Сегодня «тридцатьчетверки» не меньшие потери, чем мы, понесли, – сказал Ивнев. – Снаряды у немецких пушек сильные, десяток миллиметров брони большой роли не играют.
– Зато в борт с двухсот метров нас любое противотанковое ружье возьмет, даже винтовочного калибра, особенно чешская самозарядка, – заметил Карелин. – Я к тому веду, что без десанта наступать нежелательно. Особенно когда линию траншей прорываешь.
– В траншеях нас обычной ручной гранатой могут прикончить, – согласился Захар Чурюмов. – Забросит фриц в отсек «колотушку» – и конец экипажу вместе с машиной. А брезент натягивать – видимости никакой.
– Немцы полевые укрепления основательно строят, – сказал Цимбал. – Порой сплошной лабиринт. Отсечные ходы, одиночные окопы для гранатометчиков. Потому берем за правило: командир машины и заряжающий всегда наготове с автоматом и ручными гранатами. Желательно в каждом экипаже по паре автоматов иметь.
Стали подсчитывать. Автоматов оказалось больше всего в батарее Ивнева. Набрали во время боев трофейных МП-40, не говоря уже о пулемете МГ. В остальных батареях с этим делом обстояло похуже.
– Наберем, товарищ майор, – уверенно заявил Захар Чурюмов. – У меня, кроме пулемета, три автомата имеются. Штатный ППШ и два трофейных. Один подарю нуждающимся.
– У меня тоже два автомата наготове, – заявил Афоня Солодков. – Один я сам у фрица захватил. Пристрелил гада и забрал.
– Ого, Афонька голосок подал, – засмеялся Чурюмов. – А как же! Сам комдив медаль обещал.
– Если обещал, представление сегодня же напишем. Заодно на Карелина. У него результаты неплохие, метко бьет, – подтвердил Цимбал.
Высказались, вроде легче стало. Что, командир полка броню дополнительную навесит? Десант – штука нужная, но, когда пулеметы в упор бьют, спрыгнут с брони – иначе смерть. И воспитывать их нечего, а гасить самим вовремя противотанковые расчеты и гранатометчиков.
Еще неделю назад все жаловались на недостаток стрелкового оружия. В некоторых экипажах по одному-два пистолета имелись и автоматы, в лучшем случае, один на две машины.
За это время разжились и трофейным, и нашим оружием. У Захара Чурюмова даже немецкий МГ-42 последней модели имеется.
– Помогает в бою? – спросил Цимбал.
– Если только с места. А на ходу его не удержишь, – ответил Чурюмов. – Отдача сильная. Автоматы эффективнее. Приспособились уже. Если десант спрыгнул, заряжающий из автомата огонь ведет.
Цимбал вскоре ушел. Привезли ужин, хоть и остывший, но получили и водку. Натянули на ночь брезент – хоть какое-то утепление. Землянки отрыть не успели. Спали, сбившись тесно в кучу, набросав на себя шинели, запасные телогрейки и все, что имелось из тряпья.
Ночь выдалась морозная, ярко мерцали крупные звезды. Вдалеке раздавалась стрельба, взлетали ракеты. Но поблизости было тихо. Не спалось. Немилосердно мучили вши, которые до этого вроде приутихли. Миша Швецов, несмотря на холод, разделся и с ожесточением чесал то в одном, то в другом месте.
– Угомонись, Мишаня, – посоветовал Алесь Хижняк. – Я с этим делом хорошо знаком. Расчешешь, язвы пойдут, а баньки не предвидится.
– Сволочи, – яростно чухался наводчик. – Пойду выбью одежду. А тебя, Василий, не берут эти твари? Спишь, что ли?
– Привык, – равнодушно отозвался заряжающий Вася Сорокин. – Ты, Миша, к тому же психованный. Таких вши больше всего любят.
– Зато чурбанов стороной обходят.
Васю Сорокина, физически самого сильного парня в экипаже, а может, и во всей батарее, вывести из себя было трудно. Он зевнул, предположил, что мороз градусов восемь, не меньше. А насчет чурбанов и вшей, может, он для них и невкусный, но бабы ему не отказывают, даже сами лезут.
– С чего им к тебе лезть? – пыхтя, выколачивал гимнастерку о броню Михаил Швецов. – Веселый, остроумный, поговорить с тобой интересно? Ты кроме детских сказок чего-нибудь в жизни читал?