Шрифт:
Глава 1
Свет в конце туннеля. Все ближе и ближе. Мерное шипение ленты… конвейера? Глухой рокот механизмов гигантского помещения. Лента чавкнула, хрюкнула. Что-то ввинтилось в мозг, в самую суть.
Он вскрикнул.
Где-то прозвучало слово «Аксим».
Да, и тут он вспомнил. Осознал. Именно так его и зовут. Аксим.
Ну, здравствуй, мир.
Проснувшись и осознав себя, Аксим долго рассматривал серую ленту конвейера. Она, выполнив свою роль, и принеся его в этот мир, остановилась. Но, словно ожидая чуда,
И он пошел. Робко и неуверенно, он тихо шлепал непослушными ногами по пластиковому покрытию пола. Помещение было не просто громадным: гигантским. Полным застывших, казалось спящих механизмов. Казалось, гигантский завод проснулся лишь на миг, породив в это короткое мгновение его, Аксима. Проснулся, и снова впал, возможно даже не в сон, а в кому. Паутина и пыль в стерильных некогда помещениях говорили о многом.
Наконец, Аксим остановился перед дверной табличкой «цех окончательной сборки, резервный выход». Подумал, и потянул ее на себя, собственно: на выход.
Тугие шарниры двери нехотя поддались его слабым, неокрепшим рукам.
В глаза ударил свет.
Затем за спиной щелкнуло. Умная гидравлика вернула дверь на место.
Аксим заволновался. Но дверная ручка с этой стороны уже почему-то отсутствовала.
Дверь открывалась только в одну сторону, и закрывшись за ним, она навсегда отрезала Аксиму путь назад.
Будь Аксим более наблюдательным, он бы задумался, кто же оставил следы неглубоких борозд, похожие на следы когтей, на стальном полотне двери. На бурые потеки и выбоины вокруг. Но любознательность ребенка, только осознавшего себя, жаждала приключений и вела вперед.
Здесь было более светло. А еще, здесь были звуки. Мерный рокот явно работающих механизмов. Аксим заволновался, готовясь к встрече с…
Он еще не знал с чем. Но это что-то должно было внести ясность и понимание в его жизни.
Огонек плазменного резака и звуки легкой дружеской перебранки вывели его на удивительных существ. Сначала он не решался выйти на свет, так и стоял в полумраке между контейнеров, завороженно наблюдая, как грациозно-хаотично и при этом ловко, троица существ работает с конвейером. Этот был вполне рабочим, по нему полз всякий мусор. Его-то и перебирали первые встреченные живые. Периодически, вероятно нечто полезное, скидывалось в небольшой погрузчик, прочее же ползло по ленте дальше: вглубь и во мрак.
Наконец, Аксим решился. И волнуясь, он вышел на свет. Прямо к ним.
Работа на миг приостановилась.
— Мартышка, глянь! Похоже, это одна из консерв очнулась, — длинный доходяга в кожаном плаще, ловко орудуя плазменным резаком, деловито продолжил вскрывать стальной кофр.
— Они вроде бестолковые, одноразовые, — пробормотал водитель погрузчика.
— Расконсервированных, — поправила длинного красавица. Она приложила к глазам нечто похожее на монокль (память Аксима, тем временем, словно подключившись к некогда запертой базе данных, щедро подбрасывала ему новые термины с осознанием этих самых терминов) и словно просканировала Аксима с ног до головы.
Присвистнула.
— Ребят. Похоже, привалило. Это не просто консерва.
Длинный отошел от недовскрытого кофра.
Его взгляд не понравился Аксиму. Очень. Только рожденный, по сути наивный ребенок, он все же интуитивно чувствовал некий уровень опасности, угрозы. Но определить степень этой самой угрозы пока не мог.
«Острая нехватка статистических данных» — на миг всплыла надпись перед его глазами.
А вот Мартышка ему неожиданно понравилась.
Было в ней что-то казавшееся родным. Знакомым. Близким.
— Малыш, ты откуда, — теплые нотки в голосе рыжеволосой красавицы заставили Аксима сделать еще один робкий шаг вперед, к ней. В фиолетовых глазах прыгали искорки тепла и смеха…
— Вот умеешь ты, Мартышка, их всех убалтывать, просто талант, — разорвал идиллию голос длинного. Неожиданно, он оказался совсем близко. Плазменный резак в его руках походил на красивый огненный цветок.
Мартышка поморщилась.
Затем огненный цветок перечеркнул воздух и ударил Аксима в грудь.
Он растерянно посмотрел в глаза красавицы.
В них уже не было тепла. Была лишь скука от обыденного процесса.
Он пошатнулся.
Слово «мама» так и застыло где-то внутри перепуганного ребенка, так и не выйдя наружу. Так и не став самым первым и самым главным его словом.
Затем на него просто хлынул водопад сообщений.
«Нарушение энергоядра. Утечка.»
Длинный с точностью хирурга ловко втыкает резак в другое место. Ругается.
«Переход на резервную систему питания».
«Смена энергоцепей»
Огненный цветок вгрызается снова и снова.
«Отказано»
«Критическое повреждение. Критическо…»
Надписи сменяли одна другую, прыгая из оранжевой зоны в красную.
Аксиму стало страшно.
Он понял, осознал — что вот это, то что сейчас происходит с ним — неожиданно страшно. И неправильно. Самое значение слова «страх» стало близким и понятным. Оно впитывалось в него с каждым ударом резака.
Что сейчас он, всего час назад появившееся новое существо, неожиданно перестанет существовать. И что он такой вот тут — возможно далеко не первый.
Аксим не слышал как шипит от злости длинный: на нестандартную модель из нестандартных сплавов, и что придется повозиться.
— За что? — недоумение и обида на миг удивили Мартышку. В красивых фиолетовых глазах мелькнуло что-то похожее на…
Ах, если бы роботы умели плакать…
Всхлипнув, он вырвал резак из своего бока. Вырвал, и согнул. Длинный в страхе отпрыгнул, принялся доставать что-то из глубин своего плаща.
— Подожди, — прошептала Мартышка.
— А ведь, те, прежние, вроде не болтали, — удивился длинный.