Самокат времени
Шрифт:
Растущий весело бамбук
Распнет мне тело… О, я знаю,
Как больно будет он прорастать
Сквозь кровоточащую душу,
А я не стану ему мешать,
Его движенья не нарушу.
Как упоенно он ловит стон
Пронзаемой стеблями плоти,
Пусть бьется сердце, он не своротит,
И по прямой – наружу – вон!
Побеги, рыжие от крови,
Забудут, кто их напитал,
Вот он на воле, лист солнце ловит,
Бамбук звенящим лесом стал!
Я казнь ужасную терплю,
Пусть длится дольше. Я – люблю…
Канал
(1967 г. Ленинград)
Тополя – не паруса зеленые,
И заборы – не борта каравелл,
СУхи волны асфальтово – пропыленные,
Плат небес тоскливо посерел…
Беспричальная, брожу в каналах каменных,
Лицо белое – как бедствия сигнал,
Как легко отчаяться отчаянным,
Как мне трудно – кто бы только знал…
Душевный разговор
Вдруг, сразу я смогла понять,
Хоть строй созвучий был и внове,
Что Бела Барток мне родня,
По музыкальным ритмам крови.
…Две скрипки вечный спор вели,
Тот час же альт в тот спор ввязался,
Как отзвук грозовой вдали
Забухал контрабас – и смял всё!
Вновь взвИлись скрипки, нежно, тонко,
Как уговаривал ребенка
Шуршал, смягчаясь, контрабас:
«Все сбудется, сейчас, сейчас…»
И так, то врозь и вразнобой,
То в унисон и очень складно,
Но в диалоге, что отрадно,
Звучал квартет с моей судьбой…
Картинки из детства
Как подкова – улица Матросова
С карты детства в памяти у взрослого…
***
Там, где нашей улицы начало,
Рельсами дорога пролегала.
И катились дробной чередой
Товарняк и поезд трудовой.
От боксита – красные откосы,
Из теплушек – дым от папиросы,
Батьки-горняки домой со смены
На ходу с подножки – непременно…
Вот под этот добродушный грохот,
Эшелонов непрерывный бег,
Падал, таял, снова падал снег,
В огородах пучились горохи,
То курились избы дымом труб,
То парил на солнце свежий сруб…
***
В Приполярье тоже можно жить,
Отчего же избу не срубить?
Вундеркинд
Черная рубаха, белый-белый чуб,
Ах, как этот мальчик Гергиеву люб!
Как они с оркестром Сен-Санса подают,
Публика – в восторге, Малофеев -крут!
С Мацуевым забацает в четыре он руки,
Поверьте, эти руки – равновеликИ!
Какое пианиссимо и как гремит аккорд…
Александр, брависсимо, не растеряй задор!
Здесь гаджеты одни живут…
Я – сталкер в этом диком мире,
Да что там – в собственной квартире,
Где гаджеты одни живут,
А люди словно тени тут…
Они уж не читают книг,
Слова простые забывают,
Вот-вот наступит страшный миг
– И все собьются в волчью стаю!
Мартышка, внучка, нежный лик!
–
Нет, тоже шерстью зарастает!
Из уха – провод, тьма в глазах,
Кто с ней на связи? – Небеса…
Беру железку наугад,
Панель сверкнула, чей-то взгляд
Пронзительный сулит беду,
Я в панике назад кладу…
В ушах – инопланетный звон,
Нас кто-то страшный взял в полон!
С позиции Эйнштейна
«Платон мне друг, но истина дороже»,
– Тут надо все же осторожней!
А ежели Эйнштейн твой друг?
– Все рухнут истины вокруг!
Все станет как-то… относительно,
Не явно, зыбко и сомнительно.
И вот уж истинной нет веры,
В религиях – сплошной раздрай,
Отчизна, честь, любовь – химеры,
И мать любую выбирай!..
Уходит почва из-под ног,
Но устоять мне друг помог.
Снисхождение
– С Наступающим! – Так скоро?
Прозевала, проспала!..
С тихою повадкой вора
Год подкрался. А – звала?
…Наступают, окружают,
В плен берут и в суд ведут,
Совестью моей пытают
За восторги и беду,
За унынье и гневливость,
За гордыню… – за грехи!
Я смиренно, не спесиво
Почитаю им стихи…
Концерт в Гнесинке
Шестиклассник – Стравинского!..
Так выделывает – просто восторг!
Обомлела? – А ты спроси его,
Откуда в нем этот для звуков простор?..
Так сноровисто, остро, ярко,
Мальчишке рано еще играть,
Заметь, идет без единой помарки,
Кто же учитель, еще бы знать…
О, вот так сюрприз, сам Шеврекуко!
Тот, что влюбленный был домовой,
В романе Орлова? – С моей головой