Самолёт для валькирии
Шрифт:
– Но разве это...
– Студентка явно растерялась.
– ...Какое-то особое искусство?
– закончил за неё Григорий.
Та быстро закивала.
– Ну... Это легко продемонстрировать. Выйдите пожалуйста. И не бойтесь. Маты мягкие. Не ушибётесь.
Грымза, находящаяся за спиной Григория сделала стойку.
– Вы готовы?
– спросил Григорий. Студентка кивнула.
– Тогда...
Григорий просто легонько толкнул её в грудь. Та, не ожидала такого захода, взмахнула как птица обеими руками и упала на маты. Плашмя.
– Вы не ушиблись?
– вежливо спросил Григорий и подал
– Да как вы смеете!
– кричала она.
– Как вы смеете так обращаться с дамами!!!
Григорий не спеша обернулся и послав ослепительную улыбку церберше ответил.
– Вы наверное, забыли, где находитесь. А находитесь вы в спортивном зале, где обучают самообороне от нападения. Или вы хотите сказать, что сами всем покажете как падать и научите их? Давайте! Начинайте! Толкайте! И учите!
Григорий сделал шаг в сторону и изящным жестом пригласил грымзу продолжать.
Дама наконец перенесла взор на студенток. И встретила там ТАКОЕ единодушное осуждение себя любимой, что все слова у неё в глотке застряли. Было очень хорошо видно, все ныне стоящие как одна, люто завидовали той, которую только что толкнули. И толкнуть соизволил сам "Господин Румата"! Он! К ней! ПРИКОСНУЛСЯ!!!
Церберша икнула и лицо у неё пошло пятнами.
Она попятилась.
Меж тем, Григорий помог подняться упавшей и как ни в чём не бывало продолжил.
– Сейчас вы упали на мягкий пол нашего зала. Представьте себе, что было бы, если бы вы упали ТАК на мостовую.
Студентки тут же, мгновенно забыли про цербершу и уставились на Григория, жадно ему внимая. Та, почувствовав себя забытой ветошью, так и забыв закрыть рот, походкой сомнамбулы откочевала в свой угол.
– А вот как вы ДОЛЖНЫ были упасть!
При этих словах мягко кувыркнулся назад. Причём в процессе кувырка стал снова на ноги.
– Но это вы сами упали, господин Румата!
– резонно возразила егоза, которую Григорий опознал как ту самую, задавшую вопрос на первой встрече: "А вы правда Древние?!".
– Да?
– улыбнулся ей в глаза Григорий.
– Тогда толкните меня как следует!
Преодолев секундное замешательство, егоза, которую, как знал Григорий звали Ольга, таки толкнула. И действительно как следует. Ловко кувыркнувшись Григорий снова стал на ноги.
– Как видите, я справно изображаю из себя Ваньку-встаньку! И обучению именно этому умению ПРАВИЛЬНО ПАДАТЬ, мы сейчас и займёмся.
Следующие полчаса, вся группа исправно толкалась и падала. Григорий ходил между ними, поправлял и указывал. Он знал по опыту, что часто именно девицы, в этих начальных упражнениях наиболее сильно тупят. И сильно неуклюжи. А исправить всё это можно только длительными тренировками.
Церберша ещё несколько раз за занятие порывалась вскочить и дать отповедь. Но вскоре поняла, что если она будет тут "поднимать пыль", то действительно порвут. Вот эти студентки. Но не "нахала Румату". А её саму.
Под конец занятия Румата её добил.
– Да! То ли ещё будет!
– Сказал он обращаясь к ней.
– Скоро будем нарабатывать гибкость рук и ног... Вот когда настанет "форменный кошмар"!
Студентки, уже нагло захихикали, увидев как ловко "господин Румата" вернул "старой грымзе" её же любимое словцо.
Сам же Григорий
И ещё он понял, что этот контингент в корне отличается от тех гламурных б..й, которые, под действием мимолётного желания или моды приходили с парнями к нему в Зал Борьбы. В его время. В его Мире.
Вот эти же - студентки Бестужевских курсов -- не будут стонать от нагрузок и боли в мышцах. Не будут устраивать истерики что не ожидали того, что тут надо, оказывается реально работать. Над собой.
Они будут именно что работать. Упорно осваивая всё то, что необходимо. Чтобы стать Бойцами.
Именно так -- с большой буквы. Бойцами. Потому, что они были в душе этими самыми Бойцами.
Ведь действительно -- для того, чтобы в атмосфере патриархальщины, где женщине издавна отведена роль "мебели", где за ней не предполагается изначально никаких талантов в виде ума или ловкости (особенно среди не принадлежащих к слоям элиты, - помещикам, аристократии) -- нужно было иметь не только изрядную смелость, но и дикое упрямство. Упрямство переть против предрассудков. Упрямство противостоять убеждению, что "женщинам это не дано", "им нельзя".
Эти - смогут. Добьются. Станут.
Но всё равно. Как-то надо было их подбодрить. Показать то, чего они в состоянии добиться. Что реально вершины мастерства в таком "диком" виде искусства как "рукопашная", может освоить и женщина.
И вот тогда Григорию и пришла в голову шальная мысль. А что если?
Что если на тренировку пригласить принцессу Натин? Она в деле?
Пускай включается! Вот так.
******
Вообще, сама по себе Натин не была по настоящему принцессой. На самом деле она была прогрессором. И "правила" одним княжеством в мирке, под названием Аттала. Вот там она и заменяла "временно" принцессу, которую изъяли в её родной мир. Чтобы не просто убрать из княжества, но ещё и спасти от расправы как... с вампиром. Дело в том, что девочка была больна. Довольно редкой болезнью -- порфирией. И эта болезнь делала её слишком похожей на мифического вампира.
Натин "познакомилась" с братьями, случайно. Возвращаясь в свой мир, она попала на самое начало гиперпространственного шторма. И решила укрыться в "близлежащем" мирке, случайно оказавшимся миром Гайяны, который успешно "осваивали" братья мылясь его приспособить как инструмент спасения своего родного мира.
Но вторжение Натин, которая, кстати, знала, что рядом с этим есть некий "закрытый" мир поломало все планы. Дело в том, что тот самый "закрытый" мир был... миром братьев. И закрыт он был по очень серьёзной причине: безнадёжности. Этот мир, по расчётам прогрессоров родного мира Натин вот-вот, в ближайшие десятилетия должен был войти в окончательное падение. И чтобы избежать очень крупных неприятностей для окружающих его миров, было принято решение его закрыть для посещения всеми, и не пытаться "прогрессировать". Решение не пытаться помочь было вынужденное, так как риски получить себе на голову большие неприятности в виде целого мира, который по их понятиям и схемам был ни чем иным как большой раковой опухолью, намного превосходили вероятность его спасения.