Самовар с шампанским
Шрифт:
Я посмотрела на пластиковый прямоугольник. На нем красовался текст на французском языке: «Собака-поводырь любого веса. Имеет право прохода в посадочную зону и проезда в салоне без перевозки и намордника».
Глава 14
У входа в самолет стояли знакомая мне Катя и еще одна стюардесса.
– Вы снова с нами! – обрадовалась Екатерина. – Сегодня в бизнесе никого! Полетите будто частным рейсом. Поздравляю со свадьбой. Давайте повешу платье.
Вскоре после взлета Катя принесла обед.
– Надеюсь, сегодня обойдется без чрезвычайных происшествий, – сказала я, разворачивая салфетку.
– Да
– У Людмилы нет родственников, – успокоила я стюардессу. – Она была одинокой.
– Ну и что? – удивилась Катя. – Думаете, в зоне прилета только родичи стоят? Есть подруги, коллеги, ее точно ждали.
Я мигом расхотела есть:
– Почему вы так решили?
– Бедняжка первой в самолет села, – пояснила Катя, – а вы последней вошли, поэтому не слышали, как она по мобильному разговаривала. Я одному из футболистов помогала багажный отсек открыть, стояла неподалеку от ее кресла и слышала, как она сказала: «Я в самолете. Очень надеюсь успеть. Помолитесь, чтобы я добралась благополучно. Пожалуйста, молитесь все время полета! Очень прошу! Вы меня встретите? Господи, мне так плохо, тошнит, голова кружится!» Я насторожилась. Аэрофобы встречаются разные, одни от ужаса хамят, вроде того доктора себя ведут. Сами трясутся и других заводят. Иные бывают тихие, но они в обморок заваливаются.
– Да уж, – поморщилась я, – господин Груздев вел себя как хам и паникер, лучше б ему чувств лишиться.
Катя присела на корточки возле моего кресла:
– Мужчины больше дам дрожат. Людмила села у окна, я на нее сначала поглядывала, потом поняла: она из тех аэрофобов, кто тихо сидит, пошевелиться боится, от таких пассажиров, если они сознание не теряют, проблем нет. Корректная, воспитанная, наверное, давно в Европе живет, наша бы тетка за мобильник убила.
– Что вы имеете в виду? – встрепенулась я.
Катя показала рукой влево:
– Я стояла тут, Людмила напротив, она уже закончила беседу, но телефон держала в руке. Один из футболистов решил подурачиться, пихнул своего товарища, тот стал падать, сильно толкнув Людмилу, она уронила трубку, и здоровенный спортсмен на нее наступил. Хрясь! От айфона остались осколки. Спортсмен начал извиняться, я решила, что пассажирка ему скандал устроит – лишилась из-за него недешевого сотового! Но нет, она орать не стала, села на место, ладонями глаза закрыла. Я у нее спросила: «Могу вам чем-то помочь?» И услышала в ответ: «Это плохой знак! Мобильный разбился. Мы не долетим».
– Бритвина по телефону на каком языке беседовала? – спросила я.
– На русском, – ответила Катя, – мой французский не настолько хорош, чтобы все понять. Вам принести воды?
– Если не трудно, – улыбнулась я.
Екатерина ушла, я откинулась на спинку кресла. Значит, у Милы был телефон, но он разбился.
– Может, лучше чайку? – осведомилась через несколько минут бортпроводница. – Я заварила покрепче.
– Отличная идея, – одобрила я. – А вы сообщили полицейскому о беседе Людмилы перед взлетом и о беде с ее трубкой?
Катя взяла с тележки чайник.
– Я хотела, сказала: «Сейчас расскажу, как до полета…», а толстячок перебил: «Я буду спрашивать, а вы отвечайте, попусту болтать не надо!»
– Дегтярев всегда отличался удивительной деликатностью, – усмехнулась я, взяв чашку.
Самолет начал подрагивать.
– Зона турбулентности, – отметила Катя и ушла.
Я застегнула ремень. Если Людмилу-Луизу встречали, то вот она, тоненькая ниточка к человеку, который знает Бритвину-Маковецкую. Осталась сущая ерунда: найти его. Впрочем, отыскать таинственную личность не составит труда, во всех помещениях аэропорта установлены камеры, записи сохраняются, их можно просмотреть. Что я предполагаю там увидеть? Перед выходом в зал прилетевших пассажиров всегда стоит толпа встречающих, она редеет по мере того, как иссякает поток прибывших. Тот, кто высматривал Луизу-Людмилу, должен был остаться последним и забеспокоиться. Поставьте себя на его место. Вам позвонили из самолета, сообщили, что через минуту отправляются в Москву, и вот лайнер прилетел, все вышли, а приятеля нет. Куда он подевался? Самолет не электричка, остановок у каждого куста не делает. Правда, пассажир мог не успеть на пересадку. Один раз я потерялась в аэропорту Доха и пропустила свой стыковочный рейс. Но перелет Париж – Москва прямой! Ну и как поступит встречающий, увидев, что к нему никто не вышел? Он занервничает, засуетится, пойдет в справочную, решит, что проглядел приятеля в толпе, попросит сделать объявление по радио. На записи будет видно взволнованного человека, растерянно топчущегося у выхода из зоны прилета, а спустя минут десять он же окажется в поле видимости камеры, установленной у справочного окошка. Одна незадача: никто мне видеоматериалы не предоставит, а вот Дегтярев получит их, не успев глазом моргнуть. Но я на что угодно готова спорить, что толстяк не подумал о встречавших. Если я расскажу о своем предположении Александру Михайловичу, тот мигом ухватится за него, получит необходимую информацию, а затем с недовольным видом процедит сквозь зубы: «Дарья, оставь расследование профессионалам, ступай в сад, полежи на раскладушке, почитай свою Смолякову». Ну уж нет! Сама найду человека, который ждал Бритвину-Маковецкую. Как? Да очень просто!
Прилетев в Москву, я сбегала на стоянку, положила кофр и сумку в машину, вернулась в здание аэропорта и поспешила в зону прилета. Отлично помню, что позавчера выходила через двери номер семь.
Остановившись у ленты ограждения, я призадумалась. Итак, я встречаю Людмилу-Луизу, а ее нет. Все вышли, Маковецкая-Бритвина отсутствует. Мои действия? Сначала я просто топчусь на месте, затем решаю пойти в справочную. И где она?
Я огляделась, увидела указатели «Туалет», «Выход», наткнулась глазами на ларек с газетами-журналами и поспешила к продавщице.
– Справа все свежее, – предупредила она, – слева старое, но оно наполовину дешевле.
Я посмотрела на бейджик на груди торговки.
– Здравствуйте, Анна.
– Ну… привет, – настороженно ответила та.
Вот интересно, почему россияне, когда с ними здороваются незнакомые, сразу пугаются, подозревают подвох и принимают оборонительную позу?
– Чего вы хотите? – занервничала продавщица.
– Журнальчики, – ответила я, – самые новые. Давайте вон тот, про моду, затем «Караван истории», «Семь дней», очень их люблю, там всегда есть интересные статьи.
Поняв, что к ней зарулила выгодная покупательница, продавщица резко подобрела и начала выкладывать на прилавок глянцевые издания. В конце концов прессы набралось на внушительную сумму. Я достала из бумажника крупную купюру и сказала:
– Если ответите на один мой вопрос, то сдачи не надо.
По лицу Анны скользнула тень тревоги, но алчность победила все остальные чувства.
– Чего вы хотите?
– Позавчера после посадки рейса из Парижа в пятнадцать двадцать к вам подходил кто-нибудь очень взволнованный с вопросом: где справочная?