Самозванец по особому поручению
Шрифт:
– Вот уж точно. – Ухмыльнулся тесть и почти тут же выразительно взглянул на приборы. Правильно поняв намек, я оставил капитана на мостике и отправился сообщать нашим спутникам о грядущем приключении.
За шесть часов, что мы болтались в дрейфе, ушкуйники обыскали «Варяг» от киля до клотика и отыскали-таки предательский маячок, столь точно выведший преследователя на наш след. Стальной цилиндр, полуметровой длины и двадцати сантиметров в диаметре, найденный в носовом трюме яхты, с проклятьями был вышвырнут за борт, едва на море упала ночь. Ходовые огни «Варяг» так и не включил, а через несколько секунд к «естественной» маскировке добавился щит, генерируемый прибором, который Белов окрестил скрытником. Еще одна часть той самой «защиты второго класса», как новый навигацкий стол и подзорная станция. Убедившись, что все предосторожности соблюдены и «Варяг» теперь так
За это время я успел выслушать от Лады все, что она думает о сумасбродных ушкуйниках, которые ищут приключения даже там, где без них можно спокойно обойтись, договориться с Высоковским и Грацем и получить с них обещание, что они ни на шаг не отойдут от дам во время нашего визита на преследующий «Варяг» корабль, и пережить радостный вопль Лейфа, тут же бросившегося в свою каюту, готовить амуницию. Тишила был куда более сдержан в проявлении чувств, но вот улыбка… Кажется, во время похода в гости к нашим пресл… хм, да к черту экивоки! Во время абордажа. Так вот, во время абордажа мне придется следить не только за Лейфом, но и за старым бретером. Хм.
К дрейфующему преследователю мы подошли тихо и действительно незаметно. Как оказалось, скрытник не только воздействовал на приборы подзорной станции, но и до какой-то степени отводил внимание даже при визуальном наблюдении. Учитывая время суток и отсутствие ходовых огней, это позволило нам подобраться к преследователю почти вплотную, так что сейчас нас разделяло всего пару кабельтовых. Под воздействием ночного наговора искомый корабль, явно также не горящий желанием быть обнаруженным и потому тоже не зажигавший огней, выглядел антрацитово-черной глыбой на фоне мерцающей бездны моря и серого марева ночного неба. Сюрреалистическое зрелище, честное слово. Да и выглядит куда лучше, чем в визоре ПНВ.
– Важен Рагнарович, а вы уверены, что они нас не увидят? – почему-то шепотом поинтересовался я у Белова, сосредоточенно рассматривающего нашу цель с открытого крыла мостика. Тесть мельком глянул на меня и, сверкнув подсвеченными наговором зрачками, покачал головой.
– Я уже говорил, Виталий, такой защиты, как у нас, у них нет и быть не может, но… даже если предположить невозможное, до первого выстрела корабль под «Куполом» второго класса не виден, если, конечно, не идет полным ходом, при полной же иллюминации, вовсю задействуя рабочие накопители. А мы, как видите, крадемся тише мыши. Я ведь даже дежурное освещение приказал потушить, уж не говоря о телеграфе и иных приборах, способных дать хоть мизерные возмущения. Так что готовьтесь. Ваш катер выйдет через три минуты. И помните, зайдете с кормы…
– Важен Рагнарович… – Я укоризненно посмотрел на тестя и тот вдруг заметно смутился, вспомнив, что большую часть плана «визита» мы разрабатывали вместе.
– М-да. Нервы, Виталий. Нервы… – Тесть вздохнул и, хлопнув меня по плечу, кивнул в сторону собравшихся на палубе матросов и охранителей. Там же я заметил и Бережного с Лейфом.
– Иду. Пора. – Я кивнул Белову и, скользнув вниз по трапу, присоединился к тихо переговаривающимся охранителям. Оглядев темные, не стесняющие движения костюмы «канцеляристов», я довольно ухмыльнулся. Эту своеобразную форму я ввел для них еще в Хольмграде, на тренировках в зале, и господа охранители по достоинству оценили удобство не стесняющей движения одежды, хотя поначалу и крутили носами. Но… пара занятий в их обычной форме переубедили даже самых упертых гордецов. И вот пожалуйста, результат. А я ведь даже словом не обмолвился им по этому поводу, когда объяснял задачу.
Сам же я нарядился точно так же, как во время своей ночной вылазки в Бреге. А что? Удобно, это вон даже Лейф подтвердить может. Недаром же он сам постарался одеться так же.
А вот ушкуйники наши смотрят на нас с удивлением. Ну и пусть их. Нет у меня времени на убеждения и объяснения, типа того, зачем нам понадобилось чернить лица. Жаль только, что на приготовление грима целая бутылка чернил ушла… последняя. Так что до самой Карлскруны придется обойтись без вспомогательных записей при подготовке к грядущему экзамену.
Я оглянулся на ухмыляющихся матросов. Смейтесь, смейтесь, черти! Посмотрим, что вы скажете на борту.
– Первый. Ведомых определил?
– Так точно. – Кивнул рослый охранитель. – Второй пойдет с Пятым. Третий с Тишилой. Четвертый в связке с Лейфом. Ну а я с вами.
– Добро. Так, план всем известен? Вопросы есть? Нет? Хорошо. Итак, у нас только два гарпуна, поэтому определяю порядок. Первыми идет наша двойка и Второй с его ведомым,
– Так точно, – в унисон выдали мои архаровцы.
– Гут. Все. Действуем по плану. Наш выход, господа. – Ушкуйники горохом ссыпались в первый из двух спущенных катеров, и мы последовали за ними. Тихонько запыхтел миниатюрный паровой движитель, предусмотрительно укрытый Бергом пологом тишины, и мы почапали к возвышающемуся в двух кабельтовых кораблику, размерами ненамного превышающим мою яхту. Что ж, оно и к лучшему. Не хотелось бы тратить время на беготню по бесконечным переходам пассажирского судна или мотыляния по безразмерным трюмам «торговца».
Оказавшись под бортом преследователя, я заметил, как Лейф, в предвкушении, погладил рукояти своих ручных «гаубиц», и, скорчив свирепую гримасу, погрозил ему кулаком. Новик отдернул руки от «обрезов» и, смущенно пожав плечами, приготовился к высадке.
Бросок был скор и, к моему удивлению, вполне профессионален. Сказались наши тренировки на пленэре, когда я выматывал охранителей работой в помещениях. Под это дело, помнится, даже специально тренировочный городок выстроили в предместье Хольмграда. Правда, я тогда даже и не думал о том, что моим великовозрастным ученикам придется брать на абордаж корабли, но основы действий в закрытых помещениях охранители получили, и сейчас эти знания пришлись как нельзя более кстати. Вахтенный на юте даже охнуть не успел, как Второй и Пятый его зафиксировали. Короткий допрос, и нам даже не потребовалось прибегать к угрозам, чтобы разговорить бедолагу. Ну а потом удар, дарящий почти здоровый, но определенно глубокий сон, кляп в глотку, на всякий пожарный, и мы двинулись к надстройкам… в гости к их обитателям. Шли быстро и тихо. Я было даже довольно хмыкнул, отдавая должное своему неожиданному таланту преподавателя, но вовремя себя одернул. Не время для понтов. Хотя даже Лейф с Тишилой, вроде бы самые неподготовленные из нашей группы, умудрились не совершить ни одной грубой ошибки, пока мы шерстили свою часть кораблика. Вперед не рвались, не своевольничали. В результате за десять минут мы успели пройтись по всем надстройкам и только в каюте первого помощника пришлось чуть-чуть пошуметь. Но это уже не имело особого значения, поскольку как раз в этот момент наши ушкуйники устроили перестрелку где-то внизу, так что, превратив помощника капитана в сладко посапывающее, надежно зафиксированное тело, мы рванули на подмогу нашим матросам. Ну как «рванули»? Скорее, выдвинулись, осторожно, но быстро. Ситуация ухудшалась тем, что в отличие от предыдущей части марлезонского балета, сейчас мы не имели никакой информации о возможном расположении оставшегося противника. А потому приходилось углубляться в железные дебри корабля с оглядкой и опаской.
Правильность такого подхода была доказана спустя несколько минут, когда нам навстречу буквально высыпало четверо расхристанных, полуодетых дядечек, вооруженных чем попало. Лишь у одного из них в руках оказался барабанник, остальные же могли похвастаться лишь своеобразным холодняком. Лопата, топор, багор… Пожарный щит они, что ли, разграбили?
Выстрел барабанника утонул в поспешно выставленном мною щите, а мощный удар воздушной стены прямо в центр композиции заставил неприятеля впечататься в переборку, одновременно превратив четырех человек в стонущую кучу-малу. И вот здесь я еле успел удержать рванувшегося к поверженному противнику Лейфа. Подсечка, и новик с грохотом летит на пол, а над его головой свистит очередной свинцовый «привет». Упорный дядечка, даже получив сногсшибательный, в прямом смысле этого слова, удар «спресованного» воздуха, умудрился не выпустить из руки барабанник. Еще три выстрела пришлись во вновь построенный мною щит, а шестой раз нажать на спусковой крючок он не успел. Выскочивший откуда-то из-за угла Второй мгновенно оказался рядом со все еще стонущими на полу хозяевами корабля и ловко приголубил стрелка ударом ноги по руке. Барабанник с лязгом улетел в сторону, а его владелец взвыл белугой. Ну да, таким ударом можно и кость раздробить, что, кажется, мы сейчас и наблюдали.