Самсон и Надежда
Шрифт:
– Не теплее, – Самсон поежился, потер ладони одну о другую, словно желая их нагреть, глянул на дверь, в которую вышла посланная поставить чай хозяйка, – но весна вот-вот будет! Недаром в городе уже и мусор убирают.
Отец Надежды закивал.
– У вас дача есть? – спросил.
– Дача? – удивился вопросу Самсон. – Была, под Васильковом… Даже не знаю, что там теперь!
– Давно не ездили?
У Самсона сжалось
– Давно, – Самсон кивнул.
– Что-то вы погрустнели, молодой человек, – Трофим Сигизмундович участливо заглянул в лицо гостя. – Или разграбили ее, вашу дачу?
– Даже не знаю, что там, – признался Самсон и услышал в собственном голосе словно слезы о прошлом.
– Ничего, как все успокоится, поедете, посмотрите! Океан вот может месяцами штормить, а потом все равно наступает штиль, мертвую рыбу на берег выбрасывает, природа очищается и отдыхает.
Самсон ухмыльнулся. Мама Надежды внесла чайник, стала накрывать на стол. В коридоре застучали о деревянный пол каблучки, и в комнату заглянула Надежда в каракулевом полушубке и с теплым платком на голове.
– Гости? – изумилась она, блеснув глазками на Самсона. – Если б я знала, я бы раньше прибежала!
– Да я без предупреждения, – стал оправдываться Самсон. – Хотел новостью поделиться!
– Какой новостью? – Она сняла платок, повесила его аккуратно на спинку стула, расстегнула полушубок, присела.
– На службу определился, – сообщил парень.
– Не может быть! – всплеснула ручками девушка. – И куда?
– В милицию, Лыбедской участок.
– О! Так это у вас там рядом, на Тарасовской! И ходить на службу далеко не надо! – она улыбнулась.
– На Тарасовской? – повторил отец Надежды. Обернулся к жене, уже наполнявшей чашки чаем. – А помнишь, мы туда к Савельевым в гости ходили?
– Не к Савельевым, а к Трушкиным, – поправила жена. – Савельевы на Назарьевской жили, а
– Ах да! – закивал глава семейства. – Все-то я перепутываю!
С пледом на спине перекочевал Трофим Сигизмундович за стол. Все расселись дружным кругом.
Самсон, видя, что к чаю ничего не предложено, ощутил легкий голод. Но тут зашумело что-то в его голове. Словно птица, хлопая крыльями, попыталась через оголенную ушную раковину и через повязку внутрь, в голову влететь. Закрыл он правый висок ладонью, вызвав на себя вопросительные взгляды и отца, и матери Надежды.
– Рана не зажила еще? – участливо спросил Трофим Сигизмундович.
– Иногда побаливает, – ответил Самсон, опуская руку и чувствуя неловкость.
А тут опять шум услышал и как бы оглянулся, в поисках того, кто этот шум производил. И опять поймал на себе смущенный от любопытства взгляд хозяйки.
И на фоне этого непонятного шума прозвучали громко, словно не рядом, а прямо внутри его головы два выстрела, отчего он вскочил и почему-то к окну бросился. Выглянул на улицу с высоты второго этажа, не видя на ней никакого движения и вообще никого.
– Вы слышали? – спросил Самсон, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Что слышали? – уточнил отец.
– Выстрелы!
– Не было, – ответила Надежда обеспокоенно. – Я не слышала.
В голове Самсона продолжали нагромождаться шумы, тяжело сдвинулась рядом мебель с протяжным скрипом по деревянному полу. Он уже начал догадываться, откуда все это слышит. И от этого стало ему страшно, страшно и неудобно перед семьей Надежды.
– Извините, мне надо бежать! – Он повернулся к окну спиной, посмотрел на двери в коридор и прошел туда спешным шагом. Спрыгнул по деревянной лестнице к выходу из дома. И по улице действительно побежал, чувствуя в ногах и силу, и усталость и пытаясь не наступать на разбросанные по булыжнику мерзлые осколки мусорных сугробов, с которыми, похоже, субботник накануне боролся по всему городу. После нескольких минут бега он сбавил против своей воли шаг, почувствовал, что наваливается на его плечи тяжесть, которую ему не снести. И тут увидел впереди у обочины пролетку с извозчиком. Запрыгнул.
– Гони к милиции на Тарасовскую! – крикнул неподвижному увальню, сидящему на передней лавке.
Конец ознакомительного фрагмента.