Самурай поневоле
Шрифт:
Коварный враг все не появлялся. Отправленные шиноби за донесениями не возвращались. И, видно, уже никогда не вернутся...
Всё Синано ждало нападения. Пожалуй, Канске был прав, говоря, что этого и добивался враг. Для людей стало нестерпимо жить под бесконечным напряжением. Что и говорить, даже самураи начали волноваться.
– Лучше бы Уэсуги все же объявились...
Хоть Косака был согласен со своим другом Найто, но лишь кивнул ему в ответ.
Обычно, на войне принято посылать передовую часть. Целью Косаки и Найто и был авангард врага. Разбить его, и тем самым показать, что враг тоже
Однако враг не появлялся.
Воины беспечно готовили лагерь ко сну. Но внезапно в лагере началось волнение.
– Смотри, смотри, - указал пораженный Найто в сторону гор.
Было довольно темно, и среди этой темноты оттуда, среди гор, начали появляться маленькие огни.
– Это воины врага, - радостно усмехнулся Найто.
– Дайте огненные сигналы, что Уэсуги наконец объявились, - дал команду Косака близ стоящему самураю.
Огоньки эти были факелами воинов Уэсуги. Вначале казалось численность врагов спускающих с гор была не большой. Как раз столько, сколько по численности бывали авангарды.
Но внезапно число огоньков резко увеличилось. Стало ясно, что Уэсуги Кагэтора перешла гору со всей армией сразу.
Картина с холма открывалась красочной. Самураям казалось, будто огненный Дракон, извиваясь, спускался с гор.
Был бы рядом с Косакой их стратег, то и он бы поразился увиденном у. Но, в отличие от воинов, Канске сразу понял бы, чего добивалась этим огненным Драконом Кагэтора. Ни Косаке, Ни Найто не было известно слово "психологическое воздействие".
Местный народ, будучи суеверным, увидел в этом знак.
Уэсуги Кагэтора пришла на земли Синано с двумя знаменами. На одном красовалась имя бога Бишамонтена, с иероглифом "Би', а на другом было написано "Дракон".
Вот так вступил войной в земли клана Такеды Дракон из Этиго.
Всей Поднебесной стало интересно, кто выйдет победителем из этой битвы. Такеду Харуну люди знали по причудливым доспехам. За красные волосы и необузданный нрав, ее величали Тигрицей из Каи. Воины Такеды, словно когти тигра не оставляли в живых своих врагов.
Всем было известно стремительный прыжок Тигрицы из Каи. Как в следствие, были покорены враги клана Такеды.
Знамя Харуны было хорошо известно и за пределами Каи. "Фу-рин-ка-зан" - "Ветер, лес, огонь, гора", был ни чем иным, как сокращением цитаты великого стратега Сунь Цзы: "Будь быстр, как ветер, тих, как лес, настойчив, как огонь, неподвижен, как гора". Эти слова были определяющими силами клана Такеды, ставшими символами могущество клана.
Но на поле битвы, враги клана трепетали как осенние листья, увидев совсем другое знамя. Появлению на поле битвы удалого самурая Канске со знаменем "Хатиман", ввергало врагов в ужас. Ведь этого человека окружали воины-демоны Акала, не знающие смерти.
Будущая война должна была показать, что стоит каждый из них, каждый из самураев...
Глава 13
Канске
Смотря
Мне уже известно, что река не особа глубока, будет где-то выше груди. Но и это может сильно сказаться на самураях, посмей они перебраться на тот, другой берег. Не стоит обманываться, силы течения реки хватит, чтобы воины израсходовали понапрасну часть своих сил, борясь со стихией.
А в довесок, на том берегу их будут поджидать не с раскрытыми объятиями.
Как только начал таять снег, Харуна выдвинула войска из Каи. На мой взгляд мы поторопились, но ей не терпелось сразиться с Уэсуги Кагэторой. Я понимаю, Харуна не могла не волноваться, и ожидание лишь усугубляло тревогу.
Но, придя в Синано, наши воины удивились, не встретив врага. Уэсуги понимали, что таким образом играют на нервах наших самураев. Однако, я в отличие от остальных, приписывал это не Кагэторе, а ее изворотливому советнику Усами Садамицу. Умудренный опытом Усами не мог не знать, как скажется их маленькая хитрость на моральном состоянии наших воинов.
К тому же, простаивание армии сильно сказывается на казне клана. Все-таки бюджет не бездонный...
Нас удручало и понимание того, что, даже собрав десять тысяч воинов, мы сильно уступали в численности клану Уэсуги. А ведь в свите Кагэторы собрались весьма опытные самураи. В то время как клан Такеда все еще не мог оправиться от смертей генералов Итагаки и Амари.
Идя вдоль реки, я наконец-то нахожу то, что искал -- место, где устье реки сжималось. Сейчас конец апреля, самое время таянья снегов. Вода в реке ужасающе холодна, однако, вскоре нам придется встречать здесь врага...
Мои отношения с Харуной довольно странные. Наши чувства в клане скрыть просто нереально, однако все мы делаем вид, что между нами ничего нет. Ведь с этим поступком тень могла лечь не только на наши головы, но и на весь клан.
Мы с Харуной могли побыть наедине лишь в столице клана. Выйдя же за ее пределы, нам ничего не оставалось, как принять роль госпожи и вассала. Я понимаю, идет война все-таки. Но довольно непривычно держать расстояние после близости, хоть и почти наигранно.
Признаться, у меня даже в последнее время не выдавалось свободного времени, чтобы как-то разобраться в этих вопросах. И вот, находясь в одиночестве, я вдруг осознаю, что априори мы не могли все еще считаться равными. Да, за мной числятся достижения в службе клана. Однако, этого мало, чтобы быть рядом с ней...
И я говорю не о мнениях других людей, а о Харуне. Нет, девушка испытывает вполне искренние чувства, но порой в ее взгляде проскальзывает что-то такое, что смущает мою душу. Думаю, она и сама пока полностью не осознала того, что между нами лежит огромная пропасть. Пропасть, которая могла уничтожать наши отношения. Ведь это вопрос времени, когда она начнет помыкать мной. И, боюсь, чем больше клан поднимется среди остальных, тем больше отдалится от меня Харуна. В ней действительно жили две личности: хрупкая девушка и не прощающий ошибки лорд...