Самурай
Шрифт:
— Это не так уж и страшно, надо только мысленно заткнуть уши и думать о чём-нибудь постороннем. Я, например, играю в шахматы вслепую и сам с собой.
— Понятно. Но мне это не понадобится. А ты сам помнишь, что безопасность не гарантируется?
Виктор посмотрел на меня испытующе:
— Хочешь от меня избавиться?
— Нет. Извини.
Новенький десантный «Кенгуру» (не потому что прыгает, а потому что есть сумка для «детёныша») заслуживает не меньшего внимания, чем «Сеттер». Мы забрали Терезу и Лео с того самого многострадального газона (когда там, наконец, сделают посадочную площадку?), потом остальную компанию из центра Палермо и полетели на юг. Гвидо облачился в новенький десантный комбинезон, был горд собой и выглядел очень забавно. Алекс кусал губы, чтобы не расхохотаться.
По дороге лётчик читал нам лекцию о своей птичке. Хорошая штука — перевооружение, особенно если меняется самое главное: все так и пылают энтузиазмом и радуются, как дети, новым игрушкам. Мы не заметили, как долетели.
Помахав улетающему катеру, мы надели рюкзаки и бодро зашагали по тропке, проложенной какими-то мелкими животными (постоянно приходилось отклонять ветки от лица).
Через час я жалел, что надел эту кобуру: жарко, а я не могу снять куртку. Ладно, на привале что-нибудь придумаю.
Первый привал мы устроили через пару часов: это же увеселительная прогулка, а не марш-бросок. Впрочем, если бы с нами не было девочек, я бы предложил проверить, сколько мы можем выдержать.
Отойдя в сторонку, я засунул пустую кобуру в рюкзак, а бластер — в задний карман, а то ещё один такой переход — и у меня будет тепловой удар. Потом вернулся к ребятам и растянулся на мягкой траве: на наших газонах в парке она ещё недостаточно густая.
В лесу совершенно не хочется болтать. Вокруг голубые этнийские сосны, заросшие мхом валуны совершенно сказочно-дремучего вида, так и кажется, что вот сейчас откуда-нибудь прихромает настоящий леший: кто посмел войти в заповедный лес? Или все лешие остались на Земле? И только птицы нарушают тишину. Им можно. К северу я заметил три яркие точки — наш эскорт. Ух ты! Фланирует над нейтральной полосой — прикрывает самое опасное направление. Может, ещё и на орбите кто-нибудь висит. Геостационарной, точно над месторасположением такой значительной детали пейзажа, как Энрик.
Через полчаса мы двинулись дальше. Тропа забирала вверх к скальному гребню, через который мы собирались перебраться.
Яркая вспышка, на мгновение я ослеп.
— Ложись! — крикнул я, уронил Ларису на землю и бросился сверху. Рядом топтался Виктор, я поймал его за ногу и дернул — он упал.
— Лицом вниз!
Ударная волна прошла над нами через несколько секунд. Чуть позже ещё какой-то грохот. Я поднял глаза к небу — на нем уже не было маленьких ярких точек. Успели наши летчики катапультироваться или нет? Вечно у них соответствующая автоматика выключена за «паникерство»! Доигрались! Но может быть, всё-таки… Я попытался вспомнить, как защищены от электромагнитной атаки спасательные капсулы. Чёрт, я этого толком и не знал никогда. Как-то на Этне всегда воевали прямолинейнее: чем-нибудь тяжёлым по башке, и всё.
— Радиоэлектронная стенка, — заметил Алекс.
Он мне напомнил: у меня появилась чертова куча обязанностей, и думать надо только об этом. Легко сказать! И все же… надо заняться тем, что я реально могу (и должен) сделать, и не думать о том, что я не могу изменить никакими силами.
— Точно, — согласился я с Алексом. — Выбросите ваш комм, он не понадобится.
Мы поднялись на ноги, все нормально, никто не пострадал. Я попытался связаться с профом: в эфире только треск, как и следовало ожидать. Карта в комме застыла в точке, где мы сейчас находимся, это хорошо: координаты определять не придется. Часы идут, всё остальное приказало ждать неделю. Связаться с Гераклом тоже не получилось. Плохо.
— Что это такое было? — почти спокойно поинтересовалась Лаура.
— Радиоэлектронная стенка, — повторил Алекс. — Для людей это не опасно, — успокоил он девчонок, — но радиоволны искажаются до неузнаваемости.
— Да, — сказал я, — всей электронной аппаратуре полный э-ээ… — Вот чёрт, опять чуть не выразился, да ещё и при девочках.
— Проще говоря, за нами не прилетят, — пояснил Лео для тех, кто этого ещё не понял, — разве что на дельтаплане. И по земле не приедут — слишком далеко.
— Это надолго? — спросила Джессика.
— На неделю, не меньше, а скорее на две.
Все воззрились на меня, некоторые — с надеждой.
— Лео прав, — подтвердил я, — придётся выбираться самостоятельно.
Я вынул из кармана бластер и протянул его Лео.
— Ты среди нас самый лучший стрелок, — пояснил я.
— Э-ээ, а как ты догадался его взять?! — спросил Лео.
— Это не я, это профессор, сказал, что у него предчувствие. Ну я тоже принял кое-какие меры, — утешил я друзей.
Я вынул из рюкзака кобуру от бластера, карту, сюрикены и компас. Ох, а вот это облом! Не только электронная аппаратура не работает: стрелка компаса показывала все, что угодно, только не направление на север.
— Да-а, — потянул я. — Придется ориентироваться по карте. О! Часы я тоже взял!
Алекс понимающе кивнул:
— А до полудня ещё сколько? [27]
— Не меньше полутора часов, — ответил Лео за меня.
— Значит, надо будет остановиться и поставить. Мы опять уселись на траве, разложив карту посередине.
27
Астрономического, разумеется. Считать Алекс умеет.
— Мы сейчас здесь, — показал я точку на карте. — Мы в нашей зоне, и это здорово, ближайший город у нас…
— Мачерата, — заметил Гвидо, — километров двести.
— Ну это ты загнул, не больше ста восьмидесяти, — заметил Лео.
— Я учел, что прямых путей не бывает, — возразил Гвидо.
— Четыре дня, а то и пять, — прикинул Алекс.
— Оптимист, — обозвал его Лео, — скорее шесть, если дорожка ковровая.
— А что мы будем есть? — задал Виктор прозаический вопрос.
— То, что у нас с собой, — ответил я, — не слишком питательно, но любой китайский или японский мудрец-даос точно бы смог растянуть это на недельку.
«Заодно и похудеешь» — я не произнес. Не хочу его обижать.
— А ещё можно поохотиться, — заметил Алекс.
Я зажмурился: только не это! Жуткое воспоминание моего беспризорного детства: дурак я был редкостный — позволил бурчанию в животе руководить собой. Ну и из факта «могу есть колбасу» сделал вывод, что «могу её приготовить». Фигурально выражаясь, конечно. И главное, сам же напросился: уговорил Бутса взять меня с собой на довольно опасную ночную охоту за утками в один из городских парков. Кажется, я ему сказал, что если нас засекут и попробуют схватить, то я их отвлеку, и пусть меня поймают на здоровье, с семилетним мальчишкой ничего не сделают, только в приют отдадут, а уж оттуда я сбегу сразу же и без проблем. На самом деле я боялся этого до дрожи в коленках, но слишком уж соблазнительным было приключение. Ага! Соблазнительное приключение.